Творчество поклонников

Подарок

Добавлен
2005-07-04
Обращений
21804

© Игорь Поляков "Подарок"

   1. очертания фигуры
   
    отброшенная светом тень
   
    застывшая задумчивость вхождения
   
    мерцающие добротой глаза из темноты
   
    неясных ощущений из запахов сплетенных:
   
    мечта, возникшая из мрака, сотканная сном и явью.
   
   
   
   
   
    Костя открыл глаза и огляделся. Сумрак раннего утра разогнал тени по углам, вернул привычные дневные очертания всех тех предметов, что окружали его.
   
    Платяной шкаф в правом углу с наваленными на него коробками, книгами и полузакрытой дверцей с висящим на ней полотенцем. Еще правее, ближе к окну стол с компьютером: темный монитор словно высасывал из него жизненную силу, погружая в свою черноту, но, включенный, всегда радовал его своими красками и насыщал энергией. Над ним – полки с любимыми книгами, на корешках которых знакомы все буквы и потертости. У подоконника его Мерседес – инвалидное кресло с блестящими спицами на колесах – он так его называл, пытаясь за горькой иронией спрятать свое отношение к этому средству передвижения. Достаточно жесткий диван, на котором он спал – Костя провел рукой по гладкой поверхности обтянутой тканью спинки. На стене толстый ковер, на котором висит мишень дартса, утыканная стрелками. В левом углу от пола до потолка открытый книжный шкаф с давно прочитанными, но такими родными книгами: его самые верные друзья. Все хорошо знакомое, привычное.
   
    Вздохнув облегченно, он, тем не менее, настороженно посмотрел на входную дверь в комнату. Там, во сне, эта дверь открылась, и в неё кто-то вошел.
   
    Или вошла, - почему-то ощущение было, что это была женская фигура. И это была не мама, её бы он узнал еще по неслышным шагам за закрытой дверью, по бесшумному открыванию двери, по дыханию и запаху.
   
    Расслабленно откинувшись на подушку, Костя попытался вспомнить, что было до того, как дверь в его сне открылась. Сделать это было сложно, потому что в последний год сны удивляли его своей безумной хаотичностью и нагромождением сюжетов. И сейчас: разноцветные пятна жизни, из которых трудно вычленить что-то реальное; путь в никуда с падениями в бездну и взлетами к бескрайнему небу; мгновения встреч с абсолютно незнакомыми людьми и равнодушие проходящих мимо знакомых; легкое прикосновение к обнаженному телу и ощущение боли от этого запретного прикосновения. Все это было перемешано, все переплеталось в причудливый калейдоскоп и только в конце, перед тем, как проснуться, четкое и такое реальное знание, - она подошла к двери, уверенно толкнула её и вошла.
   
    Была ли граница между сном и моментом, когда он открыл глаза, Костя не знал. В комнате никого не было, поэтому он подумал, что дверь открылась во сне.
   
    Костя попытался понять, почему он решил, что это она. Закрыл глаза и попытался представить свои воспоминания. Наверное, очертания фигуры – узкие плечи и широкие бедра, может быть, уверенная и легкая бесшумная походка, движения рук, поворот головы, может, глаза – правда, он уже очень сильно сомневался, что видел её странно светлые глаза на фоне темной фигуры в полумраке комнаты. Скорее всего, его воображение уже сейчас дорисовало видение.
   
    Он снова открыл глаза, нет, у него не было никакой уверенности в том, что он видел во сне. И потом, это всего лишь сон: волнующие картины с разной степенью реальности, возникающие вдруг и иногда приходящие вновь, безумные фантазии сознания.
   
    Костя подтянулся за спинку дивана и посмотрел на часы. Семь часов. Мама должно быть уже встала. Может быть, она подходила к двери посмотреть на меня, и эти почти неслышные звуки вплелись в мой сон, - подумал он, пытаясь вернуть сдвинутое с места сознание.
   
    Откинув одеяло, Костя посмотрел на свои ноги. Он это проделывал каждое утро, и сам иногда удивлялся этому мазохистски-сладостному процессу: тонкие ноги с атрофичными мышцами, бледная кожа, обтягивающая кости и суставы, ступни, словно не родные, лежат так, как их положили вечером. В последний год Костя взял за правило приподнимать резинку трусов и некоторое время смотреть на свой пенис: вызывающий жалость маленький комочек сморщенной кожи, служащий для опорожнения мочевого пузыря.
   
    В утренней тишине он созерцал то, чем его наградила судьба и – нет, не жалел себя, не проклинал судьбу (и мать, что родила его таким) – думал о своей убогости, как о неизбежности, с которой хочется бороться. Поражение в этой борьбе неминуемо, но так хочется показать всему миру, что я пытался, изо всех сил пытался это сделать. Представлял себе, как он опускает ноги с кровати и встает на них: забыты костыли, что натирают мозоли на руках и локтях, забыты немощь сухих ног и страх упасть, беззвучные слезы матери и равнодушие заоконного мира.
   
    А после обретения себя, уверенности в своем теле, которое не подведет в нужную минуту – встреча с той, что однажды подала ему руку, и в глазах не было жалости. Дальше этого его мысли не уходили: что будет после того, как он к ней подойдет, он себе даже представить не мог, да и не хотел, потому что даже этого ему хватало для того, чтобы опустить резинку трусов на место и начать утро нового дня.
   
    Костя натянул на свои непослушные ноги трико, опустил их руками с края дивана, взял прислоненные к стулу легкие костыли и, опершись на них, перенес свое тело к календарю. Давно заведенный порядок: передвигание бегунка в календаре еще на один день вперед, как механический процесс отсчитывания дней; пустых, никому не нужных дней и поэтому абсолютно бессмысленный процесс. Он вздохнул, - следующая цифра обведена красным. На пороге своего шестнадцатилетия он ничего не чувствовал: не было радости приближающегося праздника в кругу семьи и предвкушения подарков, не было осознания своего взросления с мыслями о выборе жизненного пути, не было ощущения, что все у него впереди. Вчера перед сном, когда настроение было совсем другим, он придумал хокку, и не поленился записать эти строки прямо на краю календаря.
   
    День рождения.
   
    Наверх, к своей судьбе
   
    Шаг по ступени.
   
    Сейчас, глядя на них, он подумал, что давно топчется на одной ступени (для него это было только лишь образное выражение, он никогда ни на чем не топтался), и, возможно, это будет всю жизнь. Хокку было глупым, но стирать его он не стал.
   
    Еще два года назад он радовался подаренному компьютеру и строил планы. В прошлом году он наивно ждал, что придет та девочка, с которой их столкнул случай не задолго до праздника. Хотя в глубине души понимал, что для него это было событие, а для неё – обычный жест доброты. Скорее всего, она забыла его сразу, как только отошла.
   
    Еще раз вздохнув, Костя, передвигая костыли и подтаскивая ноги, перенес себя к окну и отдернул штору.
   
    Весна. Снег еще не весь стаял и лежит грязными кучами, открывая глазам вытаявший мусор, но на проводах уже сидят прилетевшие грачи в первых лучах солнца. Ручьи, пробивающие себе путь в грязной земле, но почти сухой асфальт с небольшими лужицами, подернутыми утренним ледком. Кажущиеся безжизненными ветви берез, висящие в отсутствие ветра, но пробивающиеся из земли первые желтые пятна. Еще чуть-чуть, еще несколько дней солнечной погоды и природа расцветет, но – Костя отвернулся от окна и двинулся в сторону туалета, пробормотав по пути маме доброе утро: было не легко, но он уже привык, - перенося тяжесть тела с опирающихся на костыли рук на негнущиеся ноги, он передвигался в пределах квартиры.
   
    За кухонным столом он равнодушно ковырял в дежурном омлете, не слушая, что говорила мама о планах на сегодняшний и завтрашний день. Кивал и поддакивал, хотя, спроси его, о чем она говорила, не вспомнил бы. Поцеловав на прощание, мама ушла в коридор одеваться. Звякнула ключом, открывая дверь, и крикнула стандартно – пока, сынок, веди себя хорошо. Конечно, мама, - также автоматически ответил Костя и отодвинул тарелку. Придвинул к себе кружку и стал меланхолично созерцать колебания поверхности чая – небольшая волна туда-сюда с дымком пара, но затихли они быстро. Сделав глоток нестерпимо горячего чая, поставил кружку и взялся за костыли.
   
    Добравшись до своей комнаты, сел за стол и включил компьютер. Когда наклонялся к кнопке включения, каким-то боковым (задним) зрением что-то показалось, и Костя резко – насколько позволяли ноги – повернулся к двери. Никого. Через открытую дверь его комнаты просматривался коридор, закрытая входная дверь.
   
    Что мне сегодня кажется всякое, - подумал он, - наверное, сон все на меня действует.
   
    Повернувшись обратно к монитору, смотрел на загружаемое изображение рабочего стола. Одна из его самых любимых картинок – у подножия горы сочный зеленый кустарник, уходящий своей ровной зеленью дальше по склону вверх; гребни скал, рассекающие растительный покров и стремящиеся, как и вся скала, ввысь; раздвоенная вершина, поддерживающая на своих острых краях голубое небо; и легкое облачко, зацепившееся за край скалы. Костя счастливо улыбнулся и забыл о своем утреннем настроении, о неясных подозрениях и зрительных ощущениях.
   
    До того, как у него появился компьютер, Костя собирал картинки: вырезки из глянцевых журналов с видами природы и животных, цветные открытки с изображением флоры и фауны со всего мира, статьи из газет и журналов о жизни на Земле. Он с удовольствием читал книги о природе и животных, насекомых и птицах. Перечитывал некоторые из них, испытывая приятные часы в обществе старых друзей. Он мог часами перебирать свою коллекцию, разглядывая в деталях изображения. Он жил в эти мгновения, забывая о своей ущербности, представляя себя смелым исследователем и неутомимым искателем приключений.
   
    С появлением в доме компьютера границы его фантазий раздвинулись за пределы потертых картинок и неоднократно перечитанных книг. Теперь он изучал мир, неутомимо перебирая сайты, читая познавательную информацию и эмоции туристов на форумах. Он еще не решался активно общаться в Интернете, но уже чувствовал, что этот момент не за горами.
   
    Он улыбался, ожидая, когда загрузится очередная картинка (сегодня он решил посмотреть на Прагу), и за секунду до того, как она появилась – легкая тень, как отражение на темном экране, еле заметное движение где-то за спиной, как мысленный ветерок.
   
    Костя повернулся и увидел женскую фигуру. Он не удивился, подготовленный сном, не испугался её неожиданному появлению, так как выглядела она мирно. Костя смотрел на появившееся чудо и размышлял, откуда она взялась. Входная дверь закрыта, он отчетливо слышал, как мама хлопнула дверью. За окном четвертый этаж, значит, не в окно.
   
    -Привет, - сказала она, - надеюсь, я тебя не испугала.

Оценка: 0.00 / 0