Творчество поклонников

Сумерки сознания

Добавлен
2005-07-11
Обращений
9768

© Игорь Поляков "Сумерки сознания"

   
    - Ах, вот ты где сидишь, - обрадовалась Лиса, вытащила Жихарку из-под печки, закинула себе на плечи и потащила в лес.
    Притащила, печку жарко истопила, взяла лопату и говорит:
    -Садись на лопату, - а Жихарка маленький, да удаленький, сел на лопату, ручки, ножки растопырил и в печку не лезет.
    - Да не так, - говорит ему лиса. Он повернулся затылком к печке, ручки, ножки растопырил и не лезет в печку.
    - Да не так ты, - рассердилась Лиса.
    - А ты мне покажи, тетенька Лиса, я не умею.
    Лиса села на лопату, лапки поджала, хвостиком прикрылась, а Жихарка лопату в печку задвинул и прикрыл заслонкой.
    А дома кот и петух плачут и приговаривают:
    - Эта простая ложка Петина, эта простая ложка Котова, нет ложки точеной, ручки золоченой.
    А по лесенке - топ, топ Жихарка идет, - а вот и я! Они стали его обнимать, целовать.
    Теперь там Жихарка с котом и петухом живут, и нас в гости ждут.
    Вот и сказке конец, кто слушал, тот молодец, а кто не слушал, соленый огурец».
    Я поцеловала засыпающую Лизу. Поправила одеяло, любуясь своим ребенком. Идти к мужу не хотелось, что, конечно же, ничего не меняло – мой муж хотел «прочистить дырки». Единственное, о чем я молилась, - пусть Лиза крепко спит, ведь если она проснется, детское любопытство заставит её приоткрыть плотно закрытую дверь. И посмотреть.
    Он уже был в нетерпении. Переключал каналы, равнодушно глядя на экран. Когда я стелила постель, чувствовала его взгляд, - он уже явно забыл о телевизоре. Я сбросила тапки с ног, скинула халат с плеч, забралась на постель и встала в позу. Никаких прелюдий и предварительных ласк, никаких слов любви и поцелуев. Коленно-локтевое положение с раздвинутыми бедрами и постараться расслабиться, потому что даже мазь он не любил использовать. Пережить первую боль, а после будет чуть лучше. Изобразить возбуждение, хотя бы совсем чуть-чуть. Немного подвигать бедрами. И ждать, когда все закончится.
    Никак не могу привыкнуть за эти годы к этой экзекуции. Особенно плохо было первые три месяца (как давно и как недавно это было), - почти всегда кровь из трещин, боль до, во время и после и, самое главное, это было унизительно. Я пыталась с ним говорить об этом, но ему так нравилось. Он говорил, что испытывает большой кайф (милая моя, это так классно, у тебя такая упругая попка, а во влагалище у тебя после родов, как в стакане, ну никакого кайфа, ты ведь хочешь, чтобы мне было приятно). Да, после Лизы упругость вагины уже далеко не та, но я думаю, что ему нравилось видеть меня в этом унизительном положении, чувствовать свою власть надо мной.
    Я смотрела снизу между своих раздвинутых ног на его двигающиеся волосатые бедра, на розовую каплю, бегущую по моему бедру (одна из первых и далеко не последняя), слушала его нарастающее пыхтение. В последнее время он чаще стал хотеть «прочистить дырки», и в последний месяц на фоне регулярных клизм и частых травм снова кровь и боль стали моими спутниками.
    Я переместила взгляд на стену, стараясь не слышать легкие чавкающие звуки и хлопки его бедер о мои ягодицы. После ремонта узор на обоях изменился, но не изменилось моё восприятие. Не монстр, так чудище. Не затаилось, так нагло усмехается. В легком полумраке бра оно чуть-чуть менялось – то загадочно улыбается, растягивая пухлые губы, то ухмыляется нагло, то угрожающе скалится. Как бы изучает, что я сделаю, как поведу себя, и сделаю ли вообще что-нибудь или буду покорно подвергаться унижению. И, понимая, что сопротивления не будет, что так будет всегда, находясь в полной уверенности в моей безусловной покорности, чудище тоже хочет потоптаться на моем достоинстве. В его черных зрачках я вижу всю свою жизнь на долгие годы вперед.
    Мой муж захрипел, судорожно притягивая мои бедра впившимися в кожу пальцами, и я мысленно перекрестилась, - слава Богу, быстро кончил.
    После этого он, хлопнул меня ладонью по ягодице (это была похвала, молодец, крошка, сегодня было классно), упал обессилено на кровать и моментально заснул, впрочем, как всегда.
    Я, медленно и осторожно, чтобы не усилить боль, пошла в ванную. Помылась (больно было даже прикасаться намыленной рукой), села на край ванны, взгромоздив ноги на унитаз и на стиральную машину. В круглом зеркальце я увидела вечно приоткрытый задний проход. По его краям старые ранки с темно-коричневыми корочками, большая часть из которых были сорваны. В обнаженных старых ранках и в свежих трещинках копилась сукровица. И, накопившись, она тонкой розовой каплей стекала по ягодице, и снова медленно набиралась.
    Я вздохнула и подумала, что моему натруженному заду нужен длительный отдых. Очень длительный отдых. Взяла рядом стоящий крем с антисептическими свойствами и стала наносить на раны.
    Я почувствовала, что не одна, и подняла глаза. Уже зная, что увижу.
    -Тебе больно? – в приоткрытую дверь ванной заглядывала Лиза. На её лице была написана жалость, а глазах стояли слезы. Маленькая девочка со взрослыми глазами. Я на секунду растерялась от своей обнаженности и неловкости позы, но затем, опустив ноги и встав перед ней на колени, чтобы быть на одном уровне с ней, строго спросила:
    -Зачем ты подглядывала? Ты ведь знаешь, что это нехорошо.
    Я говорила, а мои мысли метались – как давно она подсматривает, и что она видела, потому что сегодня все закончилось быстро, чего нельзя сказать о позавчерашнем акте «прочистки дырок», который я пережила с трудом.
    -Нехорошо делать больно людям, - отвлеченно сказала Лиза, слегка наклонив голову в сторону комнаты, где спал её отец.
    Тут у меня тоже навернулись слезы, я обняла дочь, и мы молча плакали, как две лучшие подруги, объединившиеся против одного противника. Её маленькие теплые ручки обнимали меня, её слезы капали на мою кожу, и мне казалось, что мы с ней остались вдвоем (маленькая девочка и взрослая женщина) против всего враждебного мира. Мира, где мужчины используют женщин, где нет места любви и радости, а есть только боль и страх.
   
    3.
   
    Ранним утром, когда муж еще только умывался, а завтрак у меня был готов (жареная нежирная свинина с жареной картошкой – его любимое блюдо), Лиза, протирая заспанные глаза, пришла на кухню.
    -Ты чего так рано встала? – удивилась я.
    Она молча села за стол и посмотрела на меня:
    -Можно мне тоже покушать?
    Илья, недоуменно посмотрев на Лизу, сел на свое место и начал есть. После нескольких минут молчаливого поглощения пищи, Лиза посмотрела на отца и сказала:
    -Папа, можно я тебе кое-что на ушко скажу?
    Я, конечно, вновь удивилась, но больше испугалась, - что моя дочь может ему сказать такого, что я не должна слышать. А Илья просто оторопел в силу того, что никогда не слышал к себе такого обращения, как папа.
    Лиза, не дожидаясь сопротивления с его стороны или одобрения, потянулась к его уху и что-то прошептала.
    -Ну-ка, повтори.
    Теперь уже он наклонился ближе, и Лиза снова шепотом повторила.
    Илья посмотрел на её серьезное лицо. Удивление на его лице медленно стало меняться на улыбку, а когда он повернул голову ко мне, улыбка сменилась ухмылкой. Мерзкой ухмылкой человека, знающего о тебе что-то такое противное, что ты скрываешь от всего мира. Мерзкой ухмылкой монстра с обоев, который, наконец-то, добрался до тебя. Он отложил вилку и встал с табуретки, что само по себе было событием – оторвать его от вкусной еды могло только неординарное событие.
    Когда он вышел с кухни и направился в комнату с чуланом, я шепотом спросила Лизу:
    -Что ты ему сказала?
    -Ты кушай, мама, кушай, - отмахнулась она, хотя сама тоже отложила вилку и прислушалась к происходящему в дальней комнате.
    В молчании прошло пять, десять, пятнадцать минут – тишина. Я, посмотрев на часы, поняла, что муж опоздает на работу, если через десять минут не выйдет из дома.
    -Лиза, папа опоздает на работу. Скажи мне, что ты ему сказала, и куда он пошел?
    Моя дочь посмотрела на меня и, улыбнувшись, сказала:
    -Мне вчера Жихарка посоветовал, как нам с тобой помочь, – он помолчала, глядя на мое недовольное лицо, и, насупившись, продолжила, - я сказала человеку, который тебе делает больно, что ты в чулане прячешь длинную резиновую палку. Когда он уходит на работу, ты достаешь её, вставляешь в свой зад и двигаешь туда сюда. И тебе это нравится, очень нравится. Ты даже постанываешь от удовольствия.
    -Лиза, что ты такое говоришь, - я не могла поверить своим ушам.
    -Мама, вчера ночью я видела в чулане Жихарку, и он мне посоветовал так сказать, - уже спокойно сказала Лиза, доедая свой завтрак.
    -Лиза, Жихарка существует только в сказке, ты не могла его видеть в чулане, но об этом потом, - я представила мужа, который ищет в чулане несуществующую резиновую палку, и его последующую реакцию на обман, - папа сейчас придет и тебе попадет за то, что ты его обманула.
    -Он не придет, - уверенно ответила Лиза, – он больше никогда не придет.
    Я даже замолчала, не зная, что сказать на это утверждение.
    -Сходи и посмотри, его нет дома, и уже никогда не будет, - Лиза счастливо улыбнулась и закончила торжествующе, - Жихарка обещал его увести навсегда.
    -Куда увести? – спросила я и, понимая бессмысленность вопроса (куда можно увести из глухого чулана размером два на полтора) и не ожидая ответа, пошла к чулану.
    Его действительно не было. Открытая дверь в чулан зияла темнотой.
    -Илья, ты где, - позвала я мужа, не решаясь войти в чулан. Сама не пойму, чего испугалась, но не темноты, тем более, что полной темноты не было – за окном рассветало и я видела прямо напротив входа полки, заставленные коробками с барахлом, ненужными книгами, валяющиеся на полу мешки с тряпками, ящик с инструментами, из которого торчала рукоятка молотка. Чулан был слишком маленький, чтобы там можно было спрятаться.
    -Мама, я тебе сейчас покажу, - Лиза закрыла дверь в чулан и снова открыла.
    В первую секунду я не поняла, что изменилось. Потом решила, что в дверном проеме кто-то повесил пленку черного цвета, которая закрывала содержимое чулана от моего взгляда, и, протянув руку, попыталась её убрать. Моя рука скользнула по пустому пространству, не встретив никакого препятствия. И никаких кожных ощущений.
    -Что это? – у меня в голове промелькнули мысли об обмане зрения, о невозможности того, что видят мои глаза, что Лиза с Ильей как-то подговорились (да быть такого не может) и разыгрывают меня.
    -Я не знаю, что это, - сказала моя дочь, - но там живет Жихарка. Точь в точь такой, как ты мне рассказывала, - умный и хитрый маленький человечек. Не знаю, как на счет Кота и Петуха, но Жихарка там точно есть. Я это выяснила примерно с месяц назад и иногда ночью, когда вы спите, он открывает дверь, и я разговариваю с ним. Вчера я ему рассказала про тебя и папу, и он мне подробно рассказал, что делать.
    Я стояла столбом у двери в чулан и смотрела на черную поверхность.

Оценка: 0.00 / 0