Творчество поклонников

Программа Романова

Добавлен
2005-02-18
Обращений
5013

© Синет Никноев "Программа Романова"

    Подумал: "Да, это Сережка. Этот худой мальчонка, лишенный хотя бы намека на мускулатуру, мой внук. Остался один, последний урок". Дед резко выхватил веточку из рук Сережки и отбросил к стене.
    - Не смей ломать яблоню! Ей уже двадцать лет. Она не заслужила!
    - А... я... - Сережка благоразумно решил не продолжать, опасаясь не менее больного подзатыльника, чем удары соседских мальчишек.
    - Цени память. Она слишком дорого стоит. - Назидательно, чуть ли не по слогам сказал дед. Вздохнул, подбирая слова. - Знаешь, что будет, если ты так же легко будешь сдаваться на милость победителям. - Перед глазами замаячили чумазые лица двоих мальчиков, посмевших поднять руку на внука. Всех их он знал, но не помнил, как зовут. Вообще, часто ловил себя на том, что не знает, как зовут ближайших соседей. Знал, кто чем занимается; знал, кто где живет... А имен не помнил. - Знаешь или нет?!
    - Нет. - Тихо ответил Сережка и вжал голову в плечи.
    - Они тебя растопчут. И будут топтать всю жизнь... - Романов следил за реакцией внука - Сережка ежился, будто на холоде.
    - Ну мы же дружим...
    - Друзей нет. Есть подлизы, которые ждут момента, чтобы всадить нож меж лопаток. Я ясно выражаюсь?! - Дед нахмурил брови, пытаясь нагнать на внука как можно больше страха. Еще один пунктик в Программе озвучивал: "Только через боль и страх, можно достучаться до разума собеседника". - Ты сможешь их побить?
    - Не знаю... Нет, наверное... Их двое, и еще ребята... - начал уклончиво Сережка, но тут же остановился, разглядев, как каменеет лицо деда.
    - Не верно!! - рявкнул Романов так, что Сережка подпрыгнул. Неожиданно отвесил внуку звонкий подзатыльник, ощущая приятное покалывание в ладони. - Понял?!
    - Д-да. - Испуганно пропищал Сережка и, не удержавшись, почесал горящее от удара место.
    - Что ты должен будешь сделать? - Романов хитро прищурился.
    - Я... А...
    - Если ты не докажешь этим ублюдкам, что ты не такой слабак, каким кажешься, то завтра тебе переломают руки. Так, ради потехи. - Вкрадчиво сказал дед, почесывая зудящие пальцы. Ладонь так и просилась снова приложиться к теплому детскому затылку.
    - Но они же сильн...
    - Нет!! - Ладонь получила желаемое. Удар пришелся в саднящую правую щеку. На этот раз Сережка ударился головой о ствол яблони. На лице заблестели беззвучные слезы.
    - Ну... Деда... ну, пожалуйста...
    - В сарае... Ты знаешь, где у нас сарай? - Политика устрашения практически вырезала каждое сказанное Романовым слово на подкорке мальчика. - В сарае ты возьмешь топор, что висит на стене, спрячешься в кустах возле дома того мальчишки, что повыше... А ночью, когда это отребье вернется домой, всадишь ему лезвие между лопаток. Второй поймет, в чем дело, но будет молчать. А на тебя никто и не подумает. - В глазах мальчика плескался ужас, но он был невинным по сравнение с тем кошмарным чувством, охватившим паренька через секунду. Оно заставило Сережку взять топор и осуществить задуманное дедом. - После этого ты поймешь, что делать в жизни дальше. Запомни, что если завтра утром бабы не будут визжать над телами этих тварей, я тебя сам зарублю. - Ничего подобного Романов делать не собирался, но знал, что Сережка поверит. Воспитание свое возьмет.
    - Я пойду? - Прошептал мальчик.
    - Топай. - Грубо напутствовал родной дед.
    После того, как Сережка скрылся за углом дома, Романов откинулся на нагретый ствол и безмятежно заснул. Свой долг он исполнил.
    Приснилась ему Варвара. Романов стоял на вершине холма. Под ногами щетинилась потрескавшаяся земля. На сотни километров вокруг царило запустение и смерть. Мертвая голая почва, низкие свинцовые лепешки облаков, застывшие на месте, абсолютное безветрие. На востоке разгорается черное зарево. Жена стоит справа, немного ниже, так что видна голая, лишенная волос макушка. Ее гноящиеся глазки исподлобья наблюдают за Романовым.
    - Я умираю? - шепчет дед.
    Варвара в ответ изображает на лице улыбку. Видны пустые десна и черный язык. Над краешком земли поднимается солнце - черное, словно бездонная пропасть. И появляются вопли терзаемых душ.

Оценка: 3.00 / 1