Творчество поклонников

Когда ангелы плачут

Добавлен
2006-03-28 00:27:15
Обращений
11376

© Иннокентий Соколов "Когда ангелы плачут"

   Когда ангелы плачут – небо становится ближе. Оно плачет вместе с ними, и в лужах отражаются растрепанные крылья этих несчастных созданий. Я знаю точно, я видел все сам. Также как видел отражение бури в ее глазах. Первое касание страсти всегда неожиданно, когда молнии освещают темное небо, хочется забиться в угол и завывать в ожидании своей участи…
    Я встретил ее в бесконечном коридоре приемного отделения северного госпиталя. Она шла навстречу, и уже тогда я знал, что наши пути пересеклись, что нити судеб свяжутся в один причудливый узел. Когда женщина любит, она танцует. Когда она счастлива, ей хочется раскрыть свою душу или поделиться своим счастьем с первым встреченным человеком, и она танцует. Почти каждый способен увидеть это, но не каждый способен понять.
    Анна шла навстречу, и я видел, что она счастлива. Она плыла по коридору, словно несла какой-то маленький секрет. И я понял в тот же миг, что как только она останется одна, отгородившись блестящими дверцами лифта от полумрака коридора, она будет танцевать, возможно, напевая при этом. Черт возьми, она будет петь, покачивая роскошными бедрами, и длинные волосы будут переливаться шелком в такт незамысловатой мелодии чувств.
    Она прошла мимо меня, обдав чарующим ароматом нежности – прекрасная фея, словно пришедшая из сказки. Я уступил ей дорогу, и она прошла мимо, поделившись улыбкой, словно уже тогда знала, что мы будем вместе.
    Я до сих пор храню в сердце маленькую частичку ее улыбки. Словно раскаленная искорка вонзилась в кусок льда, готовая отдать все свое тепло, чтобы растаял холод одиночества и пустоты.
    Вот так встретились двое – волшебница и простой смертный, время от времени посещающий эти унылые стены, чтобы подлатать свое здоровье.
    Не знаю, как описать ее, это все равно, что попытаться описать ангела. Вес, рост, объем груди и талии, - просто цифры, не имеющие значения. Как можно измерить счастье? Разве можно взвесить любовь или узнать ширину своих чувств?
    Самое главное то, что в коридоре встретились двое, и уходящая гроза на миг осветила их, рождая тонкую ниточку, которая протянулась от сердца до сердца…
    Тот август я запомню надолго. Мне пришлось каждый день наведываться в госпиталь. Спина снова давала знать о себе короткими злыми укусами боли. Спасали уколы, которые делала медсестра, да втирание в кожу дурно пахнущей смеси скипидара и хлороформа. Довольно болезненная и унизительная процедура. Анну я встретил в первый же день. Как оказалось, ангел сошел с небес, чтобы немного подработать в госпитале, перед началом учебного года. Наши пути пересеклись в этих старых стенах. И с этого момента моя жизнь приобрела смысл. Я бы даже сказал – особый смысл.
    Время замедлилось, давая возможность насладиться счастьем, чтобы потом взорваться, бешено разлетаясь последними секундами, как пружина, которую сжали и отпустили. Большая ржавая пружина в старинных напольных часах, покрытых паутиной из снов.
    Первая встреча, чарующая улыбка – маленькие вехи, выстроившиеся в одну линию. Дорога в одну сторону, билет в один конец. Все последующие встречи, легкий огонек узнавания, приветливый наклон головы, пустячные фразы, которыми перекидываются в лифте, радость в глазах при встрече, и какая-то тень печали при расставании, все эти вехи складывались, указывая направление, в котором мы двигались навстречу судьбе.
    Через неделю я уже знал, как ее зовут. Несколько дней спустя, мы беседовали как закадычные друзья, полушутя, полусерьезно бросаясь ничего не значащими словами, не отдавая себе отчета в том, как это выглядит со стороны.
    Я встречал ее и произносил ставшее традиционным приветствие:
    - Здравствуйте несравненная Анна.
    Ответом были влажный блеск бездонных глаз, и призывное покачивание бедер.
    - Доброе утро… - кокетливо отвечала она, наполняя мое сердце весенней радостью.
    - Как поживаете милая Анна? - летний бриз и ожидание свежести, робкая попытка добиться благосклонности ангела.
    - Спасибо, чудесно… (ангел, спустившийся на землю, мой ангел…)
    - Милая Анна, вы просто прелесть.
    - Спасибо...
    Я пропускал ее, улыбаясь самой привлекательной из своих улыбок. Она проскальзывала маленьким облачком, оставляя божественный аромат молодой здоровой женщины.
    -Анна, я люблю вас, будьте моей? (полушутя, наполовину наивно, совсем серьезно…)
    Она не отвечала, проходила мимо, слегка наклонив голову, освещаясь волшебным теплом, и я провожал ее, понимая, что еще немного и пропаду, навеки останусь в бездне этих прекрасных глаз.
    Несколько раз мы гуляли вместе по аллеям небольшого сквера расположенного за госпиталем, слушали пение птиц. Она шла чуть впереди, держа в руках бутылочку минералки. Я покупал булку, и мы кормили голубей, которые собирались на небольшом пятачке у фонтанчика в центре сквера.
    Мы почти не разговаривали. Зачем? Мне хватало того, что она была рядом, мои дни были окрашены ее присутствием. Я был счастлив оттого, что судьба подарила мне ее, словно в награду за терпение и остатки душевного покоя, которые мне удалось сохранить.
    Рано или поздно произошло то, что должно было произойти. Мы полюбили друг друга.
    Вам покажется смешным, но мы даже ни разу не поцеловались. К чему эти пошлые признаки животного влечения, которые принято демонстрировать окружающим. Я любил и был любимым – мне этого было достаточно. Так же как и ей.
    Госпиталь был расположен в северной части города, в чем полностью соответствовал своему названию. Небольшое приземистое здание в два этажа, с остекленным вестибюлем, и мрачноватыми коридорами, расходящимися в стороны, словно туннели, в угольной шахте. Я приезжал на своей машине, санитар уже ждал меня, чтобы услужливо распахнуть двери и помочь мне выйти. В эти моменты я ощущал себя очень важной персоной, хотя в какой-то степени так оно и было. Мой банковский счет если не вызывал трепетного восхищения, то по крайней мере внушал некоторое уважение. Работа в Интернете, пара удачных сделок на валютной бирже, - вполне достаточно для того, чтобы не корпеть в офисе, зарабатывая на жизнь себе и тому парню, который оказался хитрее и удачливей чем ты.
    Анна работала в кабинете физиотерапии, расположенном на втором этаже, и частенько я поджидал ее в холе, чтобы увидеть, как она выходит из лифта, на обеденный перерыв. Мы выбирались из неприветливых объятий старых стен на воздух, чтобы провести немного времени вместе.
    Две недели счастья прошли как в тумане. Август и не думал заканчиваться. Солнце палило так, что казалось еще немного, и стекла в окнах оплывут хрустальными слезами, растают словно лед. Кондиционеры с трудом справлялись с адской жарой, безуспешно пытаясь наполнить прохладой неуютные стены госпиталя.
    Именно август стал для меня отправной точкой. Изменил всю мою жизнь, перевернул с ног на голову все мысли, заставил время завертеться безумной юлой, окунул в полночь.
    Этот день начался как обычно. С утра, я проснулся с неприятным ощущением грядущей беды. Перемещаясь по кухне, я напевал под нос простую детскую считалочку, которая прицепилась ко мне, словно клещ. К госпиталю я добрался без особых проблем, не считая того, что пришлось потратить минут пятнадцать, чтобы завести проклятый драндулет. Рано или поздно в самый неподходящий момент машина просто заглохнет где-нибудь за городом, и тогда я горько пожалею о том, что вовремя не съездил на станцию техобслуживания.
    Я ожидал Анну, у окна, расположенного неподалеку от лифта. Окно выходило на заднюю сторону здания, и вид идеально ровных аллей сквера, радовал глаз.
    Один взгляд, случайно брошенный в окно, и послужил точкой отсчета. С того момента, как я увидел Анну, которая обнималась с каким-то хлыщом, прямо возле фонтана, на нашем месте, стрелки часов закрутились в обратную сторону, чтобы остановиться прямо на двенадцати, приветствуя полночь, нулевую точку отсчета.
    Они целовались, позабыв про стыд. Мой прекрасный ангел (к несчастью, теперь уже не мой), и подозрительный субъект – усатое лицо, как мне показалось, подергивалось в пароксизме страсти. Он был в белых шортах и белой же майке. Здоровяк, весь покрытый загаром, настоящий самец - я всю жизнь ненавидел таких.
    Это было просто ужасно. Подобное ощущение испытываешь, стоя на шатком табурете, с петлей на шее, зная, что через несколько секунд ненадежная опора уйдет из под ног, и удушье захлестнет тебя, завершая и без того никчемное существование.
    Я отпрянул от окна, хотя с таким же успехом мог смотреть и дальше на скотские ужимки двух влюбленных тварей – они все равно позабыли обо всем и обо всех, словно пытаясь влипнуть друг в друга. Казалось еще немного, и они займутся любовью прямо там, в сквере, подобрав в качестве ложа одну из скамеек, которые в изобилии водились на широких аллеях.
    И еще я понял, что ненавижу ее, ненавижу их обоих. Страстно, до боли в скулах. Из горла вырвался тихий присвист, я сжал руки в кулаки, чтобы не сорваться и не разбавить деловитый гомон госпиталя безумным криком ярости.
    Несколькими минутами позже, (я осторожно выглянул в окно, стараясь не попасться любовникам на глаза), они с неохотой оставили друг друга. Здоровяк что-то сказал Анне на прощание и отправился к своей машине, которую припарковал на небольшой стоянке у госпиталя. Еще через минуту Анна вошла в госпиталь. Увидев меня, она слегка смешалась, (проклятая сука гадала, видел ли я ее забавы с усатым плейбоем), ее шаг сбился, но Анна совладала с собой. Мне стоило большого труда не показать что мне известно все. Я растянул губы в улыбке и произнес:
    - Доброе утро, несравненная Анна.
    Анна вздрогнула, словно уловила в моем голосе затаенные нотки ненависти, но сдержалась и даже сумела выдавить ответную улыбку.
    - Доброе утро.
    Анна прошла мимо, не задержавшись ни на минуту. Створки лифта разошлись в стороны впуская ее, и я, глядя в ее спину, понял, что убью их обоих за ложь, за дни жаркого августа, проведенные вместе, за прогулки по аллеям сквера, за голубей, которые, жадно воркуя, собирали крошки, за брызги фонтана на ее лице, и, конечно же, за стон страсти, упругие объятия, за то, что шелковая кисточка усов каждую ночь касается ее мягкого, такого желанного тела.
    Я убью вас обоих!
    Я сделаю это.
    Убью!
    Вас!
    Обоих!!!
    Я смотрел, как лифт увозит ее наверх, провожая мою несбывшуюся мечту. И уже в тот момент я начал думать, что мне делать, чтобы успокоить взбесившийся рассудок. Всласть напиться обжигающей местью. Сделать то, что должен…
    Пускай, мои возможности не так велики, как хотелось бы, но я придумаю, как сделать, чтобы полночь коснулась их своим мягким причастием.
    Я медленно отъехал от окна, и направился к выходу. Чистый линолеум пола расчертили разноцветные лини, которые начинались у вестибюля и вели в разные стороны, отмечая различные пути следования.

Оценка: 9.00 / 1