Творчество поклонников

Когда ангелы плачут

Добавлен
2006-03-28 00:27:15
Обращений
11377

© Иннокентий Соколов "Когда ангелы плачут"

    Вот желтая линия – если следовать за ней, попадешь как раз в физиотерапевтическое отделение. Красная линия – линия неотложной помощи. Белая линия – хирургическое отделение.
    Хромированные спицы моей коляски отбрасывали свет, который ложился мелкими острыми отблесками на пол. Я решил, - я проведу для вас еще одну линию. И эта линия будет черной. Это линия смерти, следуя которой вы попадете прямиком в ад, где вам самое место.
    Черная линия начнется прямо у этого окна, и закончится… я пока еще не знаю, где закончится она, но я обещаю – она закончится, можете мне поверить…
    Я выехал из госпиталя, кивнул санитару, который помог мне сесть за руль. Прямо под рулем находятся два небольших рычага, они заменяют педали тормоза и газа. Санитар загрузил мое кресло в багажник, и я помахал рукой, поблагодарив за помощь.
    Когда я приеду домой, моя сиделка Рита (пожилая, обрюзгшая женщина, с остатками былой красоты), точно так же поможет мне выбраться из машины, достанет коляску, и я смогу въехать в дом по специальному желобу, который находится рядом с лестницей.
    Я ехал домой, вычерчивая в голове маленькие штрихи, которые со временем сложатся в одну линию. Мою черную линию.
    Мне недостаточно было просто убить их. Они должны были страдать. Как страдал я, когда наблюдал как сильные загорелые руки, с длинными мосластыми пальцами обнимали твой стан, мой ангел, мой бывший ангел.
    Я заставлю плакать тебя, мой падший ангел. Я хочу видеть твои слезы, купаться в них. Пусть боль и страдание наполнят твои глаза синевой истины. Я заставлю плакать вас обоих!
    Я сделаю это, клянусь нашими прогулками по аллеям сквера (ты всегда шла впереди, словно не обращая внимания на калеку, который тихонько катил сзади, с трудом успевая за тобой), клянусь нашими встречами, клянусь остатками лета, солнечного лета, лета безумной страсти и неутоленного желания (я не способен на плотские утехи, но жар моего сердца с лихвой восполнит немощность скрюченного в коляске тельца), клянусь всем мертвым и живым…
    Пока бьется в груди слабое, но горячее сердце, пока руки сжимают баранку моего автомобиля, я буду думать только об одном – я не успокоюсь, пока не отопью из кубка сладкий обжигающий напиток, под названием месть.
    Всю дорогу домой я думал над тем, как совершить правосудие. Ибо страшен гнев обманутого, и тяжек путь обманщика. Прежде чем вступить на край бесплодной пустоши, там, где их души обретут покой, соединившись вместе, в преддверии сжигающего огня, который очистит их от скверны, я должен сделать так, чтобы они осознали всю мерзость своей преступной страсти. Я думал, долго думал…
    Я не спал всю ночь, собирая кирпичики мыслей, складывая из них один каменистый путь, по которому им предстоит пройти вместе. Ничего особенного – я не собирался тешить свое самолюбие изобретением какого-нибудь фантастического плана, с множеством ловушек и капканов. Чем сложнее план, тем тяжелее мне будет осуществить его. Я реально оценивал свои силы, во всяком случае, старался…
    Когда-то я читал рассказ о парне, который решил отомстить одному влиятельному мафиози, по вине которого погибла вся его семья (их подорвали в автомобиле, чтобы помешать выступить на суде в роли свидетелей преступления). Тот парнишка сумел заманить негодяя в ловушку, которую устроил сам – каким-то непостижимым образом, он сумел вырыть огромную яму, прямо посреди обходной трассы, в которую и угодил гангстер на своем автомобиле.
    Моя задача осложнялась тем, что я не мог, подобно герою рассказа самолично раздолбить несколько квадратных метров асфальтового покрытия, и тем более вырыть яму, размером с Кадиллак, мои руки годились только на то, чтобы сосредоточенно крутить колеса своего кресла.
    Я решил довольствоваться малым – для начала, хотя бы узнать с кем имею дело. На следующий день я припарковал свою машину на стоянку госпиталя и приготовился провести день в томительном ожидании. После того как мой парнишка-санитар, помог мне выгрузить свою немощную плоть из машины, я направил свою каталку в сквер. До самого обеда я сидел в душистой тени деревьев, с трудом сдерживаясь, чтобы не кричать от боли и обиды. Ближе к обеду я перекусил парой бутербродов, заботливо приготовленных Ритой. В небольшой термос, она налила обжигающий кофе, который помог немного стряхнуться и согнать напавшую сонливость.
    Чуть позже, я, стиснув зубы, наблюдал, как влюбленная парочка сладко воркует на скамье около фонтана. Я слышал звонкий смех ангела и отвратительный гнусавый тенорок этого ничтожества. Голос врага, который взялся ниоткуда, возник, словно прыщ на заднице, чтобы своим ничтожным существованием отравлять мне жизнь. Потом они неохотно расстались, Анна направилась на работу, а я проследовал за ним, за своим врагом.
    Здоровяк прикатил на ослепительно белой Хонде. Я записал в заранее припасенном блокнотике номер его машины. Теперь он был обречен…
    Дома я взломал компьютер с базой данных владельцев автомобилей, и уже через несколько минут знал кто он, как его зовут. Теперь я знал, где живет мой враг, знал номер его мобильного телефона и массу разной интересной информации. Счастлив тот, кто знает что ищет, и знает где искать.
    Все следующие дни я наблюдал за ними, пытаясь подобрать ключик к разгадке. Здоровяк прикатывал на своей Хонде, чтобы с двенадцати до часу проводить время с ней, гулять в сквере, любуясь взлетающими и опадающими струями фонтана. Несколько раз они уезжали, очевидно, пообедать в какой-нибудь дешевой забегаловке. Иногда, он увозил Анну домой после работы.
    Как поймать птичку в клетку, если в птичке добрый центнер мяса и костей, а тот, кто ловит – немощный калека, с трудом передвигающийся на кресле-каталке?
    Не одну ночь, я сидел перед монитором, тупо раскладывая пасьянс, пытаясь из догадок и соображений выстроить план, нарисовать линию, длиной в жизнь, с конечной остановкой в аду. Мои милые крошки, они миловались, не подозревая, что полночь близится со всей неотвратимостью. Что теплые капли воды на лице, следы опадающих струй фонтана сменятся черными каплями слез. Готовьтесь детки – папочка скоро принесет свои подарки. Никто не останется обделенным. Никто…
    В десяти минутах езды от города, начинается старый заброшенный карьер. Когда-то в лучшие времена здесь добывали особый сорт глины. Сейчас же крутые стены огромного котлована заросли густой травой. Небольшая, разбитая дорога, вела, петляя от шоссе, прямо к отвалу, куда сбрасывали отработанную породу, проходя у самого края котлована. Густая полоса посадки отделила это укромное местечко. Я оставил свою машину чуть поодаль, и сидел, откинувшись на сиденье, с трудом пытаясь унять дрожь. Тяжелее всего было ждать. Солнце оторвалось от горизонта, чтобы начать свой путь по небу. Было около одиннадцати. Самое время вершить правосудие…
    Накануне вечером я позвонил ему. Он поднял трубку после первого гудка. Мне стоило больших трудов удержаться, чтобы не прокричать о своей ненависти к подлецу, который осмелился растоптать мою любовь. Нарочито спокойным голосом, я сообщил здоровяку о том, что обладаю некой ценной информацией, которая наверняка может заинтересовать его. Когда он поинтересовался, о какой информации идет речь, я сказал что мне известно кое-что относительно прошлого Анны, после чего договорился о времени и месте встречи.
    Теперь все зависело от желания парня узнать, в чем могла провиниться его любовница, какие тайны могут быть у ангела, спустившегося с небес.
    Я уже потерял всякую надежду, когда белая Хонда, поднимая тучи пыли, подъехала к моей машине. Хлопнув дверью, здоровяк направился в мою сторону. Я сидел неподвижно, устремив взор прямо вперед, собирая волю в кулак.
    Здоровяк открыл дверь моей машины и протиснулся в салон, сразу заполнив все пространство своей омерзительной тушей. Я чувствовал запах пота, исходящий от него, и на секунду запаниковал. Тяжелый мускусный запах отозвался рвотными позывами. Я с трудом сдержался, и кивнул ему, словно старому знакомому.
    Он повернулся, чтобы захлопнуть дверь, предоставив мне тот, единственный шанс. И я использовал его – короткий отрезок водопроводной трубы врезался в бритый затылок. Раздался противный треск, и я почувствовал на лице, что-то теплое. Он попытался повернуться ко мне. Мускулистые руки тянулись, чтобы задушить, разорвать в клочья мое больное немощное тело. Я ударил еще раз, и еще…
    Я бил словно заведенный, вкладывая в каждый удар частицу гнева, частицу ненависти. Кровавые капли стекали по внутренней поверхности лобового стекла. Кровь испачкала обивку салона, я чувствовал эту кровь на своих руках, лице…
    Я остановился, когда звуки ударов стали чавкающими. Его голова превратилась в кусок мяса. Кусочки черепной кости застряли в спутанных клочках окровавленных волос. Один глаз вытек, другой смотрел куда-то в сторону. Мой враг был повержен, но я знал, что это только первая ступенька на пути к цели. Один штрих из множества других штрихов. Из них я вычерчу линию судьбы для моего ангела.
    Самое трудное было впереди. Я осторожно, стараясь не смотреть на дело рук своих, приоткрыл дверь автомобиля, и что есть силы, толкнул труп. С таким же успехом можно было попытаться толкнуть стену госпиталя. Я придвинулся ближе и принялся раскачивать его мерзкое окровавленное тело. Вы когда-нибудь пробовали вытащить из машины мешок муки или сахара? Здоровяк оказался тяжелым. Черт подери – он оказался необыкновенно тяжелым.
    С трудом я сумел вытолкать его из машины, и откинулся в кресле, восстанавливая дыхание. Немного отдохнув, я открыл дверь со своей стороны и осторожно, держась руками за сиденье, выбрался наружу. Я прополз вокруг машины и приблизился к телу. От него до края котлована было около двадцати метров. Сущий пустяк для нормального человека, и огромное расстояние для калеки, которому предстоит оттащить туда почти центнер мертвой плоти. Я ухватился одной рукой за ремень брюк здоровяка, и начал тащить его. За десять минут я окончательно выдохнулся, но так и не сумел сдвинуть тело, хотя бы на сантиметр. Я отталкивался локтями от сухой глинистой поверхности, но мои бедные мышцы оказались слабее, чем я рассчитывал. Я лег на землю, и заплакал. Вверху на небе, пушистые облака, проплывали неспешной вереницей образов. Вот белый ангел машет крыльями, ободряя меня, придавая сил. Давай, парень. Сделай то, что должен сделать. Доведи дело до конца.
    Солнце словно сошло с ума. Запах раскаленной глины смешался с запахом смерти. Мухи кружились тучей, пытаясь отложить личинки в мертвую плоть бывшего любовника Анны.
    Отдышавшись, я решил пойти другим путем. Я развернулся так, чтобы оказаться перпендикулярно, телу и принялся толкать его одной рукой, упираясь другой о землю…
    Вначале я продвинулся совсем немного, затем приноровился и следующие полчаса катил остывающий труп.

Оценка: 9.00 / 1