Творчество поклонников

Была ночь

Добавлен
2006-05-26 00:56:50
Обращений
5993

© Александра Дворная "Была ночь"

    Тогда ей показалось, будто в глазах отразилось два разных человека. Причем, тот, настоящий Майк где-то в глубине начинающих сгущаться сумерках мозгов, молил о помощи. Но у нее была Лиза и она, как мать, могла думать только о ней.
    Спустя четыре месяца, Мари подала на развод. Она не знала , почему, но чувство было такое, будто поступала она правильно.
    Она решила не сомневаться и делать по-своему. Как ее мать.
    Нет, не так. Она не такая.
    И все же…
   
    Мари встала и натянула махровый халат – первое, что попалось под руку в кромешной тьме. До светильника было недалеко, но надо было переползти аж через всю кровать, чтобы дернуть за веревочку. Ничего, сойдет и такой наряд. Почтальон или кто там еще должен быть готов ко всему, стучась в двери чужого дома в четыре утра.
    И все же в коридоре она посмотрела на себя в зеркало. Выглядела она неплохо, несмотря на отсутствующий макияж. Надо было лишь пару прядей за уши спрятать.
    Вот так. Теперь гораздо лучше.
    А незваный гость, отказавшись, видимо, от примитивного стука в дверь, нашел-таки звонок и нажал на него два раза. Дом заполнил дребезжащий звук, и Мари испугалась, как бы он не разбудил Лизу.
    Сделав пару стремительных шагов, Мари отперла замок и потянула дверь на себя, силясь одновременно в темноте разглядеть лицо гостя. Она сделала ошибку.
    Дверь распахнулась, больно ударив женщину по лицу. От мощного толчка Мари пролетела до противоположной стены и сбила деревянную подставку со стоявшей на ней вазой с цветами. Она упала на пол и осталась лежать, стараясь прийти в себя.
    В голове трепыхалась единственная мысль: «Грабители….Лиза…Грабители…»
    Сверху на ней лежала подставка, по халату стекала вода, а на золотистых волосах повисли белые хризантемы, подаренные ей в честь очередного выполненного плана в сети продуктовых магазинов «РИГО-ПРОДАКТС».
    Приподняв голову, она смогла увидеть лишь два мужских кроссовка с синими вставками. Замшевые места впитали в себя темные брызги уличной грязи, на брюках виднелась та же вереница крупных пятен, а выше…
    Незнакомец шел прямо к ней, гулко стуча кроссовками по их вычищенному паркетному полу. Он не издавал ни звука, но она видела, как быстро захлопнулась дверь после того, как он вошел. Видимо, все-таки свидетели нежелательны.
    У Мари закружилась голова. Она попробовала пошевелиться. Она не знала, стоит ли пробовать или пусть этот грабитель подумает, будто она потеряла сознание. Абсурдность ситуации мешала ей мыслить ясно.
    Тут левое предплечье ей сжали железные тиски. Мари закричала. Ее потащило наверх. В сторону откатилась подставка, с икр упала ваза, удар которой остался незамеченным. Ее вытаскивали грубо, молча… Пока, наконец, она не увидела лицо грабителя.
    МАЙК!!!
    Нет, желтыми горящими глазами с обезображенного ужасными ранами лица на нее смотрел Рыбак. Держа ее одной рукой за предплечье, он вглядывался в ее черты, а Мари, по мере прояснения сознания, наполняло отвращение и страх. Одежду гость будто взял напрокат в магазине детских хэллоуиновских костюмов. Весь медицинский халат пропитался кровью – местами коричневой, засохшей, местами – алой, совсем свежей…
    «А скоро на его халате появится и еще одна свежая кровь, да?» - подумала Мари и вспомнила о Лизи. Нет, НЕТ, НЕТ!
    - Майк, что с тобой слу…. – она осеклась. Голос звучал так жалко и совсем ей не принадлежал. Рыбак всмотрелся, поднесся ее совсем близко к пахнущему опаленной плотью лицу, и с удовлетворенным ворчанием отодвинулся.
    - Ты рада меня видеть, Мари? Как я тебе в своем новом воплощении? Я знал, готовился и знал, что они не оставят без внимания и мою семью. Вознаградят за мои труды вас всех. Не зря же я трудился, – речь его была с ужасающими дефектами, но Мари разобрала каждое слово. Все-таки, она прожила с этим человеком, хоть сейчас он и напоминает полуразложившийся скелет, шесть лет под одной крышей. Каждый раз, когда Рыбак вдыхал через рот, слышалось громкое сипение втягиваемого сквозь обнаженные зубы воздуха.
    Ей казалось – она потеряет сознание. Здравый смысл утекал медленно в черную воняющую черным забытьем бездну. Надо было сосредоточиться на чем-то, на какой-то детали…
    Волосы. Темные волосы со свисающими паклями, столь любимые прежде Майком. Это Майк. Это его темные, с красивым каштановым отливом, волосы. Обычно они зачесывались на косой пробор, чтобы пряди свисали на одну сторону лица. Так Майк выглядел особенно привлекательно.
    Это Майк. Нет, это не Майк.
    - Я не Майк. – словно подтверждая ее мысль, сказало чудовище и встряхнуло легонько женщину. Зубы Мари лязгнули. – Ты избранная ими, и ты отправишься со мной. Вместе с девчонкой. В мой, новый мир, где парит бессмертие и жизнь имеет ровно ту ценность, на которую претендует. Где девочка?
    - Лиза?! – Мари очнулась как от пощечины. Все казалось невероятным сном, но имя дочери, сказанное вслух этим чудовищем, вернуло в суровую реальность, где им обоим угрожала опасность.
    - Да, Лиза… - Рыбак посмаковал имя, покатал его на языке и выплюнул вместе со слюной женщине в лицо. – ЛИЗА! Где она?
    - Ты не дождешься… Ах… - у Мари закатились глаза и она стала оседать на пол, как мешок с картошкой. Рыбак зарычал и впился пальцами сильнее в ткань халата и плоть этой женщины.
    - Не смей! Твои глаза должны быть открыты, когда ты будешь переходить со мной в другой мир! Вместе с Лизой!
    Мари будто очнулась. На самом деле ей хотелось орать от боли. В месте, где Рыбак сомкнул окровавленные пальцы, полыхало настоящее пламя. Рука ее нащупала толстую фарфоровую ручку, и она снова разогнула колени, неся за собой…
    - ХЕР ТЕБЕ! – закричала Лиза и опустила на голову со столь знакомыми темными волосами большую голубую вазу, в коей совсем недавно покоились белые хризантемы. Раздался треск, когда во все стороны полетели крупные черепки. Стальная хватка разжалась на одну миллисекунду, но и этого хватило женщине, чтобы вырваться и кинуться на кухню. Только там может быть оружие… Только там есть телефон и … И там не так громко будет слышно ее крики, если Майк все-таки доберется до нее и начнет показывать свой мир, чтобы не разбудить Лизу. Чтобы девчонка не выходила из своей спальни.
    Она споткнулась о полы халата, влетела в кухню чуть ли не кувырком, уцепилась за край двойной раковины и повисла на ней, согнув ноги, не в силах подняться, задыхаясь от страха. Потом в комнате раздалась знакомая тяжелая поступь.
    Мари обмерла. С часто бьющимся сердцем, она стала медленно поворачиваться. И тут шаги зазвучали совсем быстро и ветер могильного дыхания обдал ее затылок. В разметавшиеся золотые волосы погрузилась мужская клешня. И секунду спустя ее снова гипнотизировал взгляд бывшего мужа, совершенный в своем безумии. Желтые глаза сверкали яростью, а от дыхания веяло сыростью и залежалыми бумагами.
    По лбу у него сбегали несколько капель крови, оседая в густых черных бровях.
    Кровь – значит, его можно убить.
    «Кажется, сейчас он убьет меня. Он передумал и для того, чтобы попасть в его мир, больше не нужна Лиза. Сейчас он просто…»
    Майк держал ее перед собой, прижав, раздавив всем своим весом женщину о холодильник, предупредив любое ее телодвижение. Тут заиграли знакомые блики, слепящие, пугающие. Мари с усилием посмотрела вниз и увидела в левой руке бывшего мужа блестящий скальпель. Скальпель с гофрированной ручкой. Тот самый, которым он вылечил не одного безнадежно больного. Тот самый, который потерял после смерти последнего пациента.
    Будто потерял.
    - Говори, где Лиза. Папочка хочет ее видеть. Да, папочка?
    «Он разговаривает сам собой?», - промелькнуло в мозгу у Мари, и будто в ответ в желтых глазах высветился отчаянный крик.
    НЕТ!НЕТ!НЕТ!
    Рыбак дернулся, будто внутри екнуло сердце, зарычал и двинул скальпелем вперед. Мари, в это время нащупывающая в раковине мокрый нож, задохнулась и вытаращила глаза. Рука ее зависла над столовым прибором, затем судорожно сжалась, мелькнула в воздухе и вонзила в свою очередь нож в шею Майка по самую рукоятку.
    Острый короткий нож для чистки картофеля вошел сбоку, прорвав артерию, как когда-то Майк на операционном столе и остался торчать, будто наконечник обломанной стрелы.
    По розовому халату с зелеными листьями стали расползаться небольшие пятна крови. Мари из последних сил оттолкнула от себя давящее тело. Шатаясь, держась за рукоятку, Рыбак побрел в коридор, время от времени из его горла вырывались громкие хрипы и бульканье. Но Мари не обращала внимания, она подняла руки и посмотрела на них, пораженная таким количеством крови, вытекающем из нее. Было страшно глядеть на рану, чтобы проверить, там ли еще скальпель. Медленно, стараясь не вызвать боли, Мари провела мокрыми от крови руками по месту, где халат собирался на животе. Ничего не торчало, никакого металлического обрубка, просто ткань пропиталась влагой. На халате остались два отпечатка ладони, похожих формой на веер.
    - Мама?
    Мари тревожно оглянулась. Свернувшийся было ужас, снова обуял ее с новой силой. Женщина заметалась на месте, надеясь, что, может, ей это лишь показалось.
    - Папочка? – детский голосок раздавался из коридора. И как ответ на страх, сковавший тело и разум Мари, послышался бас, сопровождаемый хрипами.
    - Да, пирожок, я вернулся. Сделай доброе дело – иди к папочке.
    - Нет! – выдохнула Мари и кинулась в коридор. Ей открылась картина комичная в своей ужасности: отец – хирург в окровавленном халате с торчащим из горла ножом для чистки картофеля протягивает к маленькой белокурой девчушке с большими голубыми глазами испачканные руки… И зовет ее, булькая попавшей в горло кровью.
    Хуже всего было то, что перед ней раскачивался ее бывший муж. Мозг женщины лихорадочно работал. Рыбак видел Лизу и только Лизу. Наконец-то она, особенная. Теперь у них не будет повода отказать ему в пропуске. Он сможет подарить новый мир и девочке и глупой матери. Как только он коснется ее маленькой ручки, притянет к себе и мягко начнет поворачивать маленькую головку по часовой стрелке и услышит робкий хруст детских костей, оковы спадут и мир изменится. Остальные избранные тут же оживут в своем новом воплощении и помогут остальным возродиться…
    Как же доверчиво глядят еще мутные ото сна голубые глаза ребенка, как же она сладостно хороша! Что-то шевельнулось внутри Рыбака. Едва знакомое ощущение – да, это было УЗНАВАНИЕ, не дочери, нет, а чувства, с которым он смотрел на Лизу, укачивая, забирая из ослабших рук сломанные чипсы, делая звук телевизора потише, чтобы досмотреть в полном одиночестве и тишине. Чтобы не мешать нервной жене и маленькой дочке.
    - Лиииза… - пропел он почти ласково, но у него получилось – Лыыыыыжаааа….
    - Аочка ришел к теэ наконец-то, да? Иди ко не, ы осотрий ейсол…
    Бейсбол!! Да, да! Он увидел, как заблестели глазки девочки, и был готов принять ее в свои объятия.

Оценка: 5.50 / 2