Дистанция между Витей и незнакомкой в клетчатом пальто была метров семь, а вот один из «сопляков» уже дышал ему в затылок, хлопая по плечу.
- Фраерок, мы типа для тебя «Дяди Степы», что ты ручник включил? Че пацанов не уважаешь вовсе, в падлу файку дать. За такое ведь можно лисичкой зуботычину получить, особенно, когда с тобой не кондуктор вшивый базарит, а вор в законе, который только с юрсы вернулся. – Коротышка, ведущий диалог, громко отхаркнул и цвыркнул темно зеленой слюной на землю, после чего непринужденно продолжил черствым, хриплым голосом: - Мы с бакланами просто побагрить хотим, не хрусты ж отбираем, сечешь тему?*
Зубы у «вора в законе» были кривые, как фронтовые столбы после бомбежки, изо рта воняло гнилью и сигаретами, под глазами - синие мешки, которые напоминали складки, из края правого глаза уходила тоненькая полоска шрама, как червяк, прямо до уха, нос - перебит в нескольких местах. Витя не мог отвести взгляда, плененный внезапно нахлынувшим страхом, пялился сверху вниз на бандюгана лет так тридцати-сорока, коим он должен быть в идеале: маленький, злой и непредсказуемый.
Мало того, что Витя окаменел, когда взглянул на лысого шкета на голову ниже его, но настолько страшного, что захотелось тут же бежать, куда ноги унесут, так он еще и не уловил значения большинства слов из его уст.
- Че ты *бебиками щелкаешь, чувырло братское, не выводи из себя, ведь ребятишкам моим лишь бы поразвлечься. – Скулы «шкета» дернулась и Вите показалось, что его передернуло вместе с ними. Сказать, что он конкретно попал – это ничего не сказать. В голове проскочили мысли обо всех возможных развитиях событий: грабеж, избиение, смерть и даже изнасилование (бррр). В такие отчаянные моменты хочется плакать.
- Вот возьмите. – Из-за спины Вити вынырнула утонченная женская ручка, облаченная в клетчатый рукав пальто, которая протянула запечатанную пачку «Парламента» «вору в законе». Бандюга окинул девушку быстрым беспристрастным взглядом и схватил жилистой, с вытатуированными буквами на костяшках «БАТЯ», рукой пачку сигарет.
- Благодарю мадмуазель, - коротко выдал он, пытаясь произнести это с интонацией графа, но подвело слишком длинное слово «мадмуазель» на котором он запнулся. Шкет развернулся и немного прихрамывая, удалился к, продолжающим весело галдеть, «ребятишкам».
В Барселоне люди обладающие талантом замирать и перевоплощаться в памятники выходят на площади с целью покривляться и подзаработать пару монеток. Витя же впал в ступор, пережив за столько короткое время всю гамму человеческих эмоций, абсолютно бесплатно, причем эти эмоции разрывали его изнутри.
- Мы квиты, - прозвучал шепот за спиной.
Виктор не уразумел к чему эти слова, но осознал, что пора отсюда убираться от греха подальше. А девушке спасшей его здоровье он обязан священное алаверды.
А вечер был чертовски красив. Прохладный, звездный, осенний вечер, тихий и умиротворенный. Орошенные деревья колыхал легкий ветерок, дождь смыл с тротуаров всю грязь, люди из-за холода и сырости предпочитали сидеть в теплых квартирах, как можно быстрее до них добравшись. В таких моментах прелесть жизни на окраине города, если ты умеешь наслаждаться подарками необъятной вселенной, гигантского монстра, уникально сложной системы вокруг тебя.
8
- Ты уверена, что не хочешь, чтобы я подвез?
- Нет спасибо, я вовсе не скромница, и если бы жила в другой части города или хотя бы в другом квартале, то обязательно бы воспользовалась твоим предложением. Но я живу в полста шагах отсюда.
- Ну как знаешь, телефонами мы обменялись, потому жди в ближайшее время от меня весточку, я не забываю, когда спасают мою шкуру. Потому постараюсь максимально отблагодарить т…
- Мне кажется, если мы будем вот так стоять с тобой и трепаться, то моя раритетная пачка сигарет будет пожертвована зря. Парни-то они принципиальные, но зачем провоцировать?
- Понял – не дурак. Спасибо тебе и до скорой встречи.
- До свиданья.
Витя поднял кнопку автоподъемника стекла и медленно выехал на дорогу, вовремя сообразив, что посигналить на прощанье Марине – глупая идея. Посигналить девушке, которая помогла ему избежать неприятностей, очень даже симпатичной девушке.
Так же не спеша, как Виктор катил на своем Пассате по свободной дороге отдаленного жилого массива, на него накатывала волна стыда за трусость, проявленную при встрече с Дядькой-на-понятиях, да и еще и перед девушкой. Ох, и будет о чем сегодня подумать ночь напролет, в чем себя покритиковать и с чем себя смешать.
А Марина, улыбаясь, вернулась на освещенный тротуар и продолжила путь домой. Охота курить бесследно пропала. Девушка не могла поверить, что так легко рассталась с символической пачкой «Парламента» в защитной пленке, которую носила в сумочке два года, как фигурку Будды, которой поклоняешься, но не смеешь осквернить. Эта пачка поначалу закаляла ее силу воли, а далее служила наглядным примером, что зависимость исчезла и напоминанием, каких нечеловеческих усилий это стоило. А она без раздумий отдала ее, дабы спасти от ссадин и ушибов мистического парня, который появляется в самых неординарных ситуациях. Судьба сводила их лбами, как двух баранов на узком краю пропасти, когда пройти мимо, обойти другу друга невозможно. А Марина не веровала в Бога, считая его выдумкой отчаявшихся людей, а вот могущественную, беспощадную силу Судьбы не оспаривала, верила всей душой и сердцем, что Она не станет плести свои коварные сети просто так – ради забавы или манипуляции.
Ка.
ДЕНЬ
Жизнь идет впереди смерти, радость - впереди печали.
Норрис Фрэнк
1
Витя всегда был хозяйственным ребенком, особенно если дело шло не о семейном бюджете, а о собственном кошельке. Экономия – привычное дело, особенно, когда подорожал бензин, а скряги родители больше денег не давали.
(Скажи спасибо, что они вообще терпят у себя дома такую здоровенную детину!)
Но сегодня хотелось произвести хорошее, солидное впечатление, пускай, вернувшись домой, будешь биться головой об стену за каждую растранжиренную гривну. Потому он выбрал элитную кафешку в центре города, где подавали самые маленькие и самые дорогие чашечки кофе во всем Киеве. Такое себе элитное заведение, в ущелье между двумя каменными цитаделями времен Сталина, отгораживающими от внешнего мира, скрывающими от любопытных глаз, для бесед-за-чашечкой-кофе всяких там «золотых молодежей» и умопомрачительно богатых, крайне пафосных бизнесменом со своими музами. Одни машины у веранды на открытом воздухе стоили, как Витина жизнь, а то и дороже. По калибру шикарных авто: БВМ, Поршей, Мерседесов, Роллс-ройсов и Бентли стоянка у «Пассажа» давала фору самому крутому автосалону, где легко переваливающие ценой за сто тысяч евро машины.
Витя пришел пешком, уж крайне убого смотрелся его старенький Пассат на фоне этих золоченых монстров, да и живет неподалеку…
Виктор комплексует? Упаси Господи, как вы могли подумать!
Он сидел на мягкой подушке плетеного кресла, облокотившись на стол такого же стиля, но с тонкой каменной плитой сверху. Руки крутили черную пепельницу «Davidoff», а глаза изучали блюда сегодняшнего ленча на подставке-меню, которое (в частности цены) заставляли тихонько, про себя материться.
Надеюсь, эта курица того стоит! А главное - сделает правильную расстановку приоритетов. Я отблагодарю ее, но на этом останавливаются неудачники, а крутые парни всегда ищут выгоду. Ведь я секса хочу, не должок отдать, общения, дружбы или любви до гроба, а ПЕРЕПИХНУТЬСЯ!
- Привет! – возле правого уха прозвучал бодрый голос Марины. От нее приятно веяло сладким, но не приторным парфюмом, такой себе ненавязчивый аромат клубники (Витя ненавидел, когда девушки маринуются в духи). – Извини, я немного опоздала. Знаешь, как у нас девушек бывает: красота требует жертв, а иногда просто привести себя в нормальное состояние после вчерашнего - стоит огромных усилий.
Она присела напротив Вити и улыбнулась, не обнажая белоснежные зубы. На немного румяных щечках проступили ямочки. Витя смотрел на нее и был сражен наповал, язык уже подходил по пищеводу к желудку, потому об ответной реплике не могло идти и речи.
Марина сияла и излучала бурные потоки позитивных флюидов, одна ее улыбка, могла наполнить жизненной энергией и столетнего деда. Она казалась сказочной героиней на современный лад: Золушкой, Белоснежкой, Красавицей без чудовища…
…Алисой в стране чудес.
Да Алиса нервно курит в стороне, у этой офисной нимфоманки шансов сравняться по красоте (природному великолепию) с Мариной, как у трансвестита стать Мисс Вселенной!
Виктор захлебывался слюной, глядя только на чудесное личико Марины, если бы он опустил взгляд ниже и стал оком закоренелого мачо оценивать остальные прелести, то лишился бы сознания, а возможно впал в кому. Он обязательно пойдет к окулисту, ведь вчера был слеп, как крот. Не оценил по достоинству Ее.
Она была тем самым прохладным, свежим осенним воздухом, истинную цену которого, замечаешь, выйдя из сырого, обоссаного подъезда. Воздух, которым не можешь надышаться, и который наполняет жизненными соками. Главное не перенасытить им организм, дабы не получить интоксикацию прекрасным.
- Вот примерно таким же взглядом ты на меня смотрел у дороги, когда я послала тебя… в общем сам знаешь куда. Но тогда день начался неудачно, не так конечно паршиво, как закончился, но все же. - Марина пыталась завести разговор, ну получался лишь монолог. У нее был приятный, звонкий голос радио Ди-Джея или «МС», которого слушаешь с удовольствием, несмотря на смысловую нагрузку слов.
- Правда? – наконец вернулся в наше измерение Витя. – А я, удалив из памяти того зека-лепрекона, считаю вчерашний день удачным, ведь познакомился с тобой.
- Так, у тебя там в ухе наушник, да? В который тебя друг-плейбой нашептывает нужные слова?
Марина сняла и повесила короткую кожаную курточку на спинку стула.
- Не, мой друг-плейбой сейчас на парах сидит: еще несколько пропусков - и его грозились отчислить.
- По закону жанра должна спросить тебя, где учишься, но если честно мне это мало интересно, конечно, если это не международная экономика КИМО*. – Марина начинала фразы, разжевывая каждое слово, а вот заканчивала, как очередью из «калашникова».
- Не, я в Шеве* учусь, на международном праве, но действительно - это не лучшая тема для разговора.
- Особенно, если взять во внимание, как ты сейчас усердно конспектируешь лекцию.
- И это в том числе. – Витя почувствовал, как у него бешено горят уши, просто плавятся.