Творчество поклонников

Любовь до гроба

Добавлен
2006-09-02 13:09:00
Обращений
6104

© Анна Летова "Любовь до гроба"

    Пусть уходит.
    Он прошел в общий туалет. Надо как-то унять кровь и спуститься вниз в травмпункт. Все же то, что он работает в большой клинике, оказалось полезным.
    Он вышел из туалета и в ошеломлении остановился: на полу были следы, идущие в сторону его кабинета. Грязные следы, похожие на следы кирзовых сапог. На одном была даже травинка.
    Его объял животный страх, но одновременно он захотел пройти посмотреть. Он не пошел в травмпункт, он пошел к себе в кабинет, медленно, по следам. Следы были размазанные, как будто идущий волочил ногу.
    Дверь кабинета была приоткрыта. Табличка с двери ( Виктор Шемахов. Психотерапевт) валялась на полу и была заляпана грязью. Шемахов заглянул в щель.
    Анна сидела на полу, кресло было перевернуто. Она смотрела в угол, тот который был скрыт от глаз Шемахова. Ее глаза были широко раскрыты. В них читался ужас. Она с кем-то говорила, но ответов не было слышно:
    - Откуда ты здесь? Все, я решила, я тебя не люблю. И его не люблю, как я могу его любить, он умер, я видела его мертвым.
    Следующее доктор Шемахов запомнит на всю жизнь: из угла вышел человек. За руку он вел ребенка. Они были в грязи. На человеке были кирзовые сапоги и изорванная в клочья тельняшка. Волосы всклочены, торчат как гнездо. Ребенок был закутан в простыню, желтого ужасного цвета, от грязи. В воздухе витал холод, запах закисшей земли и экскрементов. Ребенок повернулся к психологу, приоткрыл рот и оттуда выполз большой черный жук. Ребенок сказал тихим, дребезжащим голосом:
    - А я расту, видишь, дядя, я уже большой.
    Психотерапевт лишился чувств.
   
    ***
   
    - Сергей, это очень важно. Вы должны меня выслушать.
    - Снова? Ё-мое, доктор, я уже слышал от вас дребедень о призраках. Вам самому надо лечится, а Анютка в порядке. У нее было трудное детство, но теперь все хорошо. Она со мной, как за каменной стеной.
    - Вы не понимаете. Отбросьте недоверие. Знаете, это как в фильмах ужасов: никто никому не верит, а когда все узнается, когда видно, что все реально, уже поздно. Ваша жена в опасности.
    - Хорошо, доктор, я принял ваши слова к сведению, спасибо, до-свидания.
    - Постойте, Сергей. Сер…- тот положил трубку.
    «Назойливый типчик. Зря я к нему Анютку отправил», - подумал Сергей. – «А мне все говорили, что толковый доктор. Псих, блин». Он прошел в холл своего большого дома и позвал:
    - Анют! Анюта!
    Она появилась на лестнице, ведущей на второй этаж.
    - Что случилось? Что-то не так?
    Он внутренне поморщился: он не любил этот ее заискивающий тон. Маленькая девочка, которую обижает мамочка. «Мама, мама, не бей меня, я больше не буду». Она подрастет, и это уйдет, сказал Сергей себе.
    - Ты как себя чувствуешь, Ань?
    - Ничего. Нормально. А кто звонил?
    Она изменилась после последнего похода к психологу. Стала какой-то издерганной.
    - Да так, по работе.
    Она недоверчиво взглянула на него. Спустилась и обняла.
    - Ты ведь меня не бросишь?
    - Ну конечно нет, - он тоже обнял ее.
    - Я плохая, я вчера напачкала в холле.
    - Ну что ты, просто были грязные сапожки. Пара пятен на плитке – это не страшно. Ангелина Семеновна все убрала.
    Она зарылась лицом в его рубашку, вдыхая аромат его одеколона «HUGO» слегка смешанный с терпким запахом мужского пота. Она хотела рассказать ему, но передумала.
    Они вчера снова пришли. Она уже даже привыкла к ним, если конечно это вообще возможно. После того раза, в клинике, они стали приходить вдвоем. Это их следы она не успела прибрать до прихода Сергея, он вошел так неожиданно. Теперь Денис не спрашивал, он звал: «Семья должна быть вместе. Иди с нами». Домработница, похоже, что-то подозревает. После того случая в ванной, когда она оправдалась, что пересаживала цветы в горшках. Она тогда собиралась принять душ и, отдернув шторку, увидела на дне ванной кучу земли, смешанной с кровью. На куче лежала человеческая кисть. Кожа отливала синевой, а кость белела. «Я тогда чуть не обоссалась», - подумала Анна. В кисти было что-то зажато. Преодолев страх, она тогда выковыряла это корешком зубной щетки. Оказалось, что в кисти была зажата скомканная фотография, на которой было изображена она, Анна с ребенком на руках. Мальчик, лет двух, пухленький, улыбается. Анна силилась вспомнить, чей это ребенок, и когда фото было снято. Но не могла. Ужас все выше подбирался, к самому сердцу. Она склонила голову вбок и внимательно посмотрела на снимок. Из глаз ребенка на фото потекла кровь. Яркая, насыщенно красная, она густыми струйками потекла вниз и капнула на пол.
    У Анны поплыло все перед глазами.
    «Я скучаю, мама», - услышала Анна детский голос позади себя. «Это я твой сын», - сказал голос. Анна медленно повернулась. Позади нее, у самой двери стоял маленький мальчик. Пухленький и хорошенький, мальчик с фотографии. Он стоял, наклонив голову, и смотрел в пол. «Я скучаю по тебе, мама», - сказал мальчик. Анна села на край ванны. Ее ноги тряслись, как и нижняя челюсть. «М-м-миша?», - спросила она. «Да, мама», - ответил мальчик. Он поднял голову. Анна издала сиплый писк, горло как будто перехватило клещами: у мальчика не было глаз. Там где они должны были быть, зияли черные дыры. Из них медленно текла кровь, густая и блестящая, отливающая черным. «Пойдем с нами», - прошамкал ребенок дребезжащим, совсем не детским голосом, его рот приоткрылся, и Анна увидела, что он полон земли.
    «Папа тоже тебя ждет…». Он шагнул к Анне. Анна закричала. Нет, она скорее даже заверещала. И крепко зажмурилась. Секунда. Две. Три. Скрип двери.
    «Что случилось, Анечка?!»
    «Ангелина Семеновна, это вы!»
    Анна распахнула глаза. Пожилая домработница стояла в дверях ванной.
    «Батюшки, откуда грязища?» – спросила она
    «Я пересаживала цветы», - пробормотала Анна и повернулась, чтобы взглянуть в ванну. Кисть руки исчезла.
    Домработница посмотрела на Анну долгим взглядом…
   
    ***
   
    - Анна, ты что задумалась? – Сергей взволнованно взял ее за плечи. – Да ты плачешь, смотри, моя рубашка вся влажная.
    - Да Сереж, я задумалась. Я не плачу.
    - Все в порядке? Может тебе прилечь?
    Она вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.
    - Нет-нет. Все хорошо. Сегодня выходной, побудем вместе?
    - Конечно. Хочешь, сходим куда-нибудь? Ты, по-моему, уже нормально спишь. Ты уже не такая усталая как раньше.
    - Нет, Сереж. Я хочу быть дома. Именно сегодня и с тобой. День пришел.
    - Что? Ты это о чем?
    - А, не обращай внимания, это я так…
    Она задумалась опять. События прошлой ночи и слова его. Его. Они опять вспомнились.
   
    ***
   
    «Нюрок…Спустись…»
    Она дремала в их с Сергеем комнате, на их большой кровати. Большой, днем пустой дом ее угнетал, только их спальня была уютной. Было ощущение защищенности здесь, где сохранялся запах Сергеевого одеколона. В такие моменты, она думала, что любит Сергея, когда лежала на их кровати и вспоминала о ночи, когда он был так нежен и предупредителен…
    «Нюрок…Спустись…»
    И в такие моменты всегда приходил Денис. «Я поняла. Он следит за мной, за моими мыслями», - подумала Анна. - «С этим должно быть покончено».
    Она встала и вышла из спальни.
    «Нюрок…Спустись…»
    Она не переодевалась с ночи. Коротенькая ночная рубашка слегка задралась от сквозняка, когда она подошла к лестнице, ведущей вниз. Анна не носила эротичного белья, аккуратные белые трусики выглянули из-под взметнувшейся от ветра ночной рубашкой.
    Внизу у самых ступенек стоял Денис. Такой же, как всегда, когда он приходил, грязный, опухший, с кожей желто-зеленого цвета, как будто все его тело было сплошным синяком. Он смотрел в пол. Лохмотья тельняшки висели на плечах. Руки были покрыты белым пушком, как будто волосы на них поседели. Он не двигался. Все вокруг потемнело, как будто солнце закрыли тучи.
    «Нюрок…А вот и ты…»
    Анна стояла не шелохнувшись. У ног Дениса возникло движение. Из-за них выглянуло что-то. Именно так, потому что Анна не смогла бы больше никак Это назвать.
    «Смотри, Нюрок, я снова вместе с сыном…С нашим… Сыном»
    Существо выглянуло сильней. Денис положил ему культю правой руки на голову. Анна только заметила, что у Дениса нет правой кисти. Из обрубка свисали какие-то клочья. По дому расползался запах закисшей земли. Существо, которое Денис называл их сыном, вышло из-за ног Дениса. Простыня, в которую Оно было завернуто, распахнулась. «Это ребенок», - подумала Анна, - «Несомненно ребенок. Только. Мертвый». Она смотрела туда, где распахнутая простыня открывала тело существа: желтая кожа потрескалась, вся бескровная, сухая как бумага. Она почувствовала какую-то отрешенность, как будто все это происходило не с ней, а с кем-то другим. «Наверное, его кожа шелестит при движении», - подумала Анна.
    «Ты так думаешь?» - вслух спросило существо, - «А кто в этом виноват? Ты. Только ты. Ты. Меня. Убила». Оно вдруг залилось звонким смехом маленького ребенка. Потом он резко оборвался.
    «Ты – блядь!», - сказало существо, - «Ты бросила папу, ты предала его».
    «Нет! Я никого не предавала!» - закричала Анна, - «Он умер! Я что, могла его спасти?»
    «Ты его не любишь, и никогда не любила», - безапелляционно сказало существо.
    Денис осел на пол. Анна слышала, как он плачет.
    «Ты должна была вечно ждать его, ждать встречи с ним», - существо ухмыльнулось, и Анна увидела ряд острых акульих зубов, - «Но у тебя есть выход, мама. Выход есть всегда. Иди к нам».
    Денис встал. Вздохнул со свистом и стал подниматься по лестнице. Анна замерла от страха. Она хотела убежать, но ноги ее не слушались, и она упала на площадке. Денис не дошел до нее три ступеньки. Он выпрямился, но голова его также смотрела вниз. Анна отчетливо увидела черные отверстия у него на груди, там, где в него впились пули талибов. Дырочки были маленькими и сухими, как старые колодцы в степи Афганистана. Подул ветер, Анна услышала шуршание ковыли и взрывы вдалеке. Как будто совсем рядом послышались крики на незнакомом языке. Ветер разметал ее волосы.
    «Нюрок…Ты же любишь меня, ведь так?...»
    Денис поднял голову. Анна встретилась с ним глазами. Они были такие же обжигающе голубые, как ледник высоко в горах, такие же, как тогда, когда он уходил. Шею пересекал грубый шов, стежки стягивали кожу. Должно быть, патологоанатом не особенно старался перед упаковкой Дениса в цинковый гроб. И так сойдет, наверно подумал он. Пареньку уже наплевать, как он выглядит, что ж поделать, если пули попали в шею, если прямо оторвали голову от тела. Эх, мрут пареньки как мухи. Да, наверное, именно так он и подумал.
    Денис протянул к Анне руку. Рука задрожала, и он уронил что-то с громким стуком на пол.
    «Возьми, Нюрок…Мы ждем…И мы любим тебя…Семья должна быть вместе…»
    Он закашлял.

Оценка: 5.00 / 2