Творчество поклонников

Старый доктор

Добавлен
2007-01-13 08:13:49
Обращений
6478

© Игорь Поляков "Старый доктор"

   Дверь в последней по коридору больничной палате распахнулась, и из неё вышел сначала представительный седовласый доктор, а затем группа людей в белых халатах. Оживленно беседующие врачи, разделившись на группы по два-три человека, стали расходиться по своим делам. После утреннего обхода жизнь в отделении пошла своим чередом, – ежедневная рутина, которая становилась незаметным подвигом на фоне бесконечного потока времени. Профессор знал это, поэтому молча и с удовольствием смотрел на начало трудового дня.
    -Яков Михайлович, вы придете на операцию? – спросил Сергей Леонидович.
    -Нет, Сережа, ситуация достаточно стандартная, сделаешь все сам, а мне надо к конференции готовиться, - ответил профессор. Он мог себе позволить называть доктора медицинских наук, профессора, заведующего отделением репродуктивных технологий по имени, потому что тот был его учеником. Глядя на уходящего по коридору мужчину, он улыбнулся, вспомнив нескладного юношу с пытливым взглядом, пришедшего в аспирантуру. Вроде, прошло совсем немного времени, а теперь и у Сергея есть свои ученики.
    Яков Михайлович вздохнул – что-то часто в последнее время стал вспоминать былые годы, не иначе как старость приближается – и пошел в свой кабинет. Международная интернет-конференция с эффектом присутствия должна быть сегодня в двенадцать часов дня, но он уже давно был готов к ней, - все статистистические данные и предварительные выводы были в его голове, презентационные материалы многократно проверены, а оборудование настроено.
    Закрыв за собой дверь, Яков Михайлович подошел к сейфу, открыл его и извлек из дальнего угла коробку. Сегодня был не совсем обычный день, и дело даже не в конференции (хотя, не каждый день он представляет мировому медицинскому сообществу свои наработки в репродуктивных технологиях, которые хоть и не произвели революцию в мире, но достаточно явно и основательно встряхнули его) – сегодня был в некотором роде юбилей. Ровно пятьдесят лет назад в этот день он впервые самостоятельно сделал кесарево сечение, - рядовую и рутинную на тот момент операцию, но для него это был рубеж, очень важный этап в его становлении, как доктора. Сейчас, когда он достиг всего, что хотел (собственная клиника российского значения и признание всего медицинского мира, все возможные звания и регалии, уважение и любовь коллег, с которыми он все это создавал), для него этот день был ностальгически приятен сам по себе, и отметить его хотелось в одиночестве.
    Яков Михайлович открыл коробку и стал выкладывать на стол предметы. Пачка сигарет – «Ява Золотая», не совсем те, что он любил, но сейчас выбирать не приходилось. Зажигалка – старая на сжиженном газе с почти стертым камнем, но вполне подходящая для его редких ритуалов, и к тому же подобные вещи сейчас не производились. Чистая металлическая пепельница – подарок любимой женщины, он с удовольствием поднес пепельницу к свету, чтобы рассмотреть выдавленное в металле изображение. Взятая из какой-то старой книги репродукция – врач протягивает новорожденного ребенка матери. События давно минувших дней.
    Профессор, протянув руку, включил регенератор воздуха и, под его мерное урчание, поджег сигарету. Сделав первую затяжку, он медленно выдохнул дым в сторону регенератора. В голове появилось легкое головокружение с ощущением пока еще незначительной эйфории – профессор мог бы на молекулярно-клеточном уровне объяснить физиологию тех опасных и вредных процессов, что сейчас происходили в его организме, но зачем, он давно уже не мальчик и позволяет себе нарушать закон очень редко. В последний раз он курил, дай Бог памяти, лет пять назад.
    Яков Михайлович снова поднес сигарету к губам, и, сделав очередную затяжку, вернулся к воспоминаниям.
   
    Он родился на стыке тысячелетий в семье врачей: папа – хирург, мама – акушер-гинеколог. В его детстве разговоры родителей на профессиональные темы он слышал чаще, чем сказки, а книжки с картинками ему заменяли анатомические атласы и атласы по оперативной хирургии. В школе ему легко давались естественнонаучные предметы, а математика и физика были тем камнем преткновения, сдвинуть который он мог только с большим трудом. И выбор, где учиться, даже и не возник – он без особого труда поступил в медицинскую академию.
    Учился он с удовольствием, искренне не понимая тех студентов, которые предпочитали пойти на трансоданс вместо препарирования трупа на кафедре анатомии. Или тех, кто из компьютерных игр выбирал тупой трехмерный экшн, а не познавательно-обучающую программу по исследованию человеческого тела.
    Начиная с третьего курса, он (конечно же, с помощью отца) устроился работать в клинику - сначала санитаром в операционный блок, затем через год медбратом. Именно тогда перед ним встал выбор, кем ему дальше быть, какое направление в медицине избрать. В хирургию, куда его тянул отец, мечтающий о династии, носящей их фамилию, или в акушерство, о котором в превосходной степени рассказывала мама. Он слушал обоих родителей и не торопился. Свой выбор он сделал на пятом курсе, на цикле по акушерству и гинекологии. Увиденное им рождение ребенка не в трехмерном обучающем варианте, а в живую, по-настоящему, если и не потряс его, то оставил глубокий след в сознании. Первый вдох маленького беспомощного создания, первый крик новорожденной жизни, активное движение к молочной железе, когда его положили на живот матери. Он помнил те свои самые первые впечатления, когда сознание переполнено противоречивыми чувствами от безумной радости до спокойного умиротворения: жизнь продолжается, и я был одним из тех, кто помогал ей в этом. Хотя, конечно же, в тот самый первый раз он всего лишь стоял и смотрел.
    Он сделал свой выбор, и в ответ на обиженный вопрос отца сказал, что хирургия всего лишь сохраняет уже существующую жизнь, а в акушерстве он будет, если и не помощник Бога, то уж наверняка где-то очень близко к этому.
    Став врачом, он в первые годы шел утром на работу со счастливым выражением лица, частенько напевая под нос какую-нибудь жизнерадостную мелодию. Все было – и радости, и ошибки, полет мечты и разочарования, счастливые благодарные родители и первая могилка на его собственном кладбище.
    Однако так сложилось, что ему пришлось уйти в гинекологию – его научный руководитель предложил ему заняться темой, от которой он в тот момент времени был очень далек. Долгосрочная обратимая и, главное, стопроцентная контрацепция, которая не наносит вред здоровью женщины. Зачем, для чего, удивился тогда он, но его учитель, умудренный жизненным опытом и думающий о будущем, объяснил. Он и сейчас помнил его слова:
    «На Земле уже сейчас восемь миллиардов человек, и, несмотря на все достижения науки, предохранение от нежеланной беременности остается на том же уровне, что и тридцать лет назад – на сто процентов предохраняет только стерилизация. И если сейчас для нашей страны это еще не актуально, то для других стран это наиважнейшая задача – ограничение рождаемости. Если рост населения будет таким же на ближайшие десять лет, уже недалек рубеж в десять миллиардов. И есть еще один фактор, который может повлиять на демографическую ситуацию – уже совсем скоро любой желающий сможет заказать себе клона. Подумай над этим, Яша, поразмышляй, у тебя светлая голова, я уверен, ты что-нибудь придумаешь».
    Привыкший все делать основательно, он перерыл всю доступную литературу в бумажном и электронном варианте, проанализировал проблему контрацепции не только с медицинской точки зрения, но и в социально-психологическом аспекте, и пришел к неожиданному для себя выводу: большинство женщин в последнее десятилетие не хотели рожать. Они были готовы заплатить любые деньги, чтобы избежать беременности, но при этом не хотели полностью избавляться от репродуктивной функции, оставляя себе призрачную надежду на то, что когда-нибудь потом они, конечно же, вернутся к этому вопросу и выполнят свой материнский долг. И больше всего его ужаснуло то, что девочки теперь больше не играют в дочки-матери. Молодые девушки больше интересуются вопросами предохранения от беременности, чем стихами о любви и прозой семейной жизни. А женщины детородного возраста с телевизионного экрана спокойно рассуждали о том, что они не намерены терять свое здоровье, вынашивая детей, не намерены терпеть эту адскую родовую боль, уж не говоря о том, что им приходится терять треть своей жизни на эту мороку с деторождением. И словосочетание «материнский инстинкт» звучало из их уст почти, как нецензурное ругательство.
    Учитель оказался прав, - мировая тенденция к ограничению рождаемости, даже в тех странах, где многодетные семьи были правилом, а не исключением, набирала обороты. А наука в этом вопросе застряла из-за того, что фармацевтические компании финансировали только те проекты, для которых необходимы были их препараты, а от правительств даже тех государств, где было перенаселение, ждать помощи было бессмысленно – они решали совсем другие задачи.
    Он нашел решение. Простое и эффективное. Решение, которое лежало на поверхности – протяни руку и возьми. Временная обтурация устьев маточных труб пробкой-аллотрансплантатом, выращенной в условиях in vitro из клеток хрящевой ткани пациентки. Да, именно вот эта пробка и была самым трудным моментом во всей методике. Нужен был материал, на который у пациентки не возникнет ни воспалительной реакции тканей, ни реакции отторжения. Ему пришлось поэкспериментировать с разными тканями, и он пришел к выводу, что хрящевая ткань лучше всего, и по плотности, и по пластичности, и по способности к росту. А дальше все просто – с помощью гистероскопии в матку вводятся эти аллотрансплантанты, и производится обтурация устьев маточных труб. Все. Сперматозоид с яйцеклеткой никогда не встретятся. Захочет женщина родить – эти пробки таким же образом удаляются, и репродуктивная способность восстанавливается.
    На защите его кандидатской диссертации зал аплодировал стоя. Его методика, конечно же, своевременно запатентованная и вскоре во всем мире называемая его именем, принесла ему (и его учителю) и славу, и деньги. Но все это не имело никакого значения, - Яков Михайлович с какой-то странной тоской смотрел на то, что творилось в мире. Женщины на всех континентах, говорящие на разных языках и с разным цветом кожи выстраивались в очередь в клиники, где за умеренную плату наскоро обученные специалисты избавляли их «от этой головной боли». Понадобилось всего десять лет, чтобы для большинства женщин исполнилась их затаенная мечта, и это же время понадобилось, чтобы увидеть первые изменения в человеческом обществе.
    Прогнозируемых десяти миллиардов человечество так и не достигло.
    Беременная женщина или женщина с коляской на улицах городов стало явлением сначала редким, а вскоре и чрезвычайно редким. И главное, - абсолютно не модным явлением, а в некоторых странах и позорным.
    В массовом порядке стали закрываться родильные дома, а затем и детские сады стали перепрофилировать в дома престарелых.

Оценка: 8.50 / 6