Творчество поклонников

Белая паранойя

Добавлен
2007-06-18 09:34:51
Обращений
12775

© Юра Оборотень "Белая паранойя"

    Это было странное, неизведанное ощущение, похожее на контрастный душ. Боли то не было вовсе, то она накатывала обжигающими холодными волнами, и тогда Диме казалось, что его сердце вот-вот остановится в онемевшей груди.
    Хотя все еще было впереди, праздник только начинался.
    Саав аккуратно отложил молоток и пошлепал парня по лицу.
    - Все нормально, братиша? - почему-то прошепелявил он.
    Какой же он... СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ. Когда он успел это сделать?
    - Сука, - Диме показалось, что он сейчас потеряет сознание, но то было ложной тревогой.
    Все было впереди, праздник начинался.
    - Ага, дерзишь, значит. Я тебя тут немного подзадержу, чтобы не мешался, сопля ты моя зеленая. Приготовсь!
    Он грубо расправил Диме вторую ладонь, раскатав пальцы по столу, выхватил изо рта
   
    (колючего кактусового шепелявого рта)
   
    гвоздь, и вонзил его прямо между линией Судьбы и Ума, попав в тонкую кость. Раздался хруст и Дима жалобно закричал, попытавшись вырваться, но это у него не получилось. Похожу, что Саав знал итог и мимоходом наблюдал за нелепыми дерганьями сквозь прищуренные от смеха глаза.
    - Есть многое на свете, друг Гораций, чего не снилось даже гребаным мудрецам! - неожиданно громко и с пафосом продекламировал он, встав в театральную позу. - Есть болевые точки, есть разные примочки, обученным людишкам это просто – щелк! обездвижил человека запростО. Хей!
    И под занавес на шляпку гвоздя опустилась блестящая головка молотка. Он ушел дальше, вглубь, наконец достав и пробив дерево. Дима затрясся, но в его власти оставалась лишь голова. Остальное, будто ослабевая с каждым сантиметром удаления от мозгового центра, было либо вообще неощутимо, либо еле шевелилось.
    Но боль оставалась, к анестезии данная метаморфоза не имела никакого отношения.
    Странно, конечно. Дима не мог об этом ясно думать, да это было действительно странным. БОЛЬ во вроде бы парализованном, должном ничего не чувствовать теле...
    - Ты переносишь наказание, как Иуда Искариот! Висел на кресте, бедняжка… Погоди, или я ошибся? Плохо знаком, знаешь ли, со стандартной историей, которая написана в такой толстенькой книжке. «Библия» кажется, да? – он засмеялся и безжалостно опустил молоток.
    Гвоздь был уже забит и Саав, не подрассчитав, ударил последний раз по внутренней стороне ладони, сломав еще три или четыре косточки пальцев. Вот с этим Дима справиться никак не мог и рухнул в вечно гостеприимную темноту глубокого обморока.
   
    Глава 5. Когда-нибудь и где-нибудь
   
    В горле пересохло так сильно, что первый осознанный глоток слюны показался Диме расклейкой двух намертво приваренных листов железа. Он повернул голову, немного потерялся в пространстве, и стукнулся скулой об стол.
    СТОЛ.
    Так оно и есть.
    Синюшные пальцы-лепестки вокруг пестика-гвоздя смотрелись весьма и весьма интригующе. Внизу слышны были выстрелы, иногда переходящие в автоматные очереди. Саава, судя по всему, на чердаке уже не было.
    Дима попытался осмотреться, увидеть что находится, грубо говоря, перед ним, но подбородок уперся в грудь, прервав обзор в самом что ни на есть нужном месте.
    - Бля, - выдохнул он, стараясь вместе с застоялым воздухом чердака изгнать из себя мысли, рвущие напрочь сознание, мысли о том, что он ПРИБИТ к гребаному СТОЛУ. Пришпилен как муха, как паршивый таракан!
    Ему вспомнилось «Кладбище Насекомых», что они с ребятами устраивали около дороги, на обочине. Выбрав местечко с мягкой песчаной почвой, Дима и его друзья терпеливо искали различных насекомых, убивали их, а потом с почестями хоронили. Особенно многочисленными были муравьиные кланы, можно было смело делать братскую могилу. Но не в этом суть.
    Единственной жертвой детского любопытства и, одновременно, милосердия, как-то стал большой зеленый кузнечик. Он сучил голенастыми лапками, выдавливая желтые капельки непонятной жидкости. Но никому не было страшно, наоборот – дико любопытно! Впереди была куча интересных и чудных экспериментов! Его могли пустить на шашлык (рецепт тут таков: отрываем ножки и жарим их на спичке или зажигалке), могли утопить, могли элементарно открутить голову.
    Ан нет.
    Кузнечика положили живым в коробок и закопали в землю. Через три дня, когда терпение лопнуло, а юные сердца предвкушали любование НАСТОЯЩИМ СКЕЛЕТОМ, несчастное насекомое извлекли на белый свет.
    Какое же было удивление и восторг, когда кузнечик, будто и не было в его жизни дней заточения, ловко упрыгал по своим делам, вырвавшись из растерянных рук! Его не стали догонять, отдав должное мужеству и героизму.
    И вот теперь Дима ненавидел самого себя. Садист никогда не прочувствует степень издевки как жертва, то есть от и до. Это так, до тех пор, пока он сам не встанет на ее место, но это на самом деле история для книг, для кино и театра, в жизни все выходит другим боком. «Плохих» мальчиков не ударяет молния, и не кусает бешеный ротвейлер. Обычно, это происходит с хорошими, положительными детьми. Такая уж издевка судьбы! Перебор с одного берега (сторона искусства) дает абсолютно противоположный эффект на другом берегу (реальная жизнь). Что так яростно и в великом множестве описывается на страницах различных изданий, в реальности мало, невелико и неказисто.
    Но почему Саав, представитель Дающего Талант, поступил с ним таким образом, Дима понять не мог. Такого он еще не слышал ни в новостях, ни в героических книгах. Все догмы рушились двумя гвоздями и обычным молотком, купленным в магазине хозтоваров.
    Он попытался пошевелить ногами, но даже не смог уразуметь – двигаются они или нет. Видать, Саав задействовал какие-то особые точки, что-то вроде из практики шаолиньских монахов.
    От безысходности Дима заплакал. Слезы неприятно щекотали шею, вытереться не имелось никакой возможности, и он зарыдал еще сильнее.
    Ладони пульсировали, как два огромных насквозь прогнивших больных зуба, внезапно переместившихся изо рта в конечности. Заражение было просто-таки обеспечено после подобной экзекуции, Дима не сомневался. Хорошо еще, если его вытащат вовремя и не придется ничего ампутировать.
    Что-то взорвалось под домом, оглушительно громко. Так, что даже пошатнулись стены. Интересно, что же там происходит на самом деле? Диме хотелось бы это узнать, но сейчас единственное определение его существования сводилось к одному – он НЕ МОГ. Ничего.
    Ни-че-го.
    Да и плюс к тому перспектива пролежать в таком вот состоянии, неизвестно сколько времени в полном неведение, пугала еще больше.
   
    И когда пришел спасительный голос, он даже не удивился. Сегодня был не тот день, когда стоило бы это делать.
   
    2
   
    - Я умираю, Дим.
    - Кто ты? – прошептал он, напрасно напрягая зрение и всматриваясь в полумрак перед собой. Ведь голос звучал прямо в его голове.
    - Я умираю. Помоги мне. Пожалуйста!
    - Свет? Это ты?
    - Да. Помоги мне, как можно быстрее. Или все. Конец. Ты должен это сделать, во имя…
    - Но как я тебе помогу?!
    - Я внизу. И нас становится все меньше. Тебе нужно… убрать того человека. Тебе нужно. Ты сможешь. Только ты…
    - Человека? Саава?
    - Да. Если не ты, то больше никто.
    - Это бесполезно! – Дима закрыл глаза. – Это мне в первую очередь нужно помочь выбраться, тогда и я помогу. Я же беспомощен, мать твою! Поросенок на вертеле!
    - У тебя есть возможность.
    - Какая?
    - Я покажу ее тебе. Слушай.
   
    3
   
    Грудь вздымалась, ходя ходуном от мощного и четкого дыхания. Дима истекал горячим, как воск, потом, но не собирался сдаваться. Как сказала Света, ДЕЛАЙ ЭТО НА «РАЗ».
    И он собирался полностью следовать этому совету.
    Он сжал правый кулак и закричал от боли. Из воспаленной бордовой плоти брызнула кровь, а в руку как будто вцепились мириады крохотных лохматых существ с острыми зубами. То были служки боли, маленькие вестники больших проблем.
    Так и должно все было быть.
    КРОВЬ ПОМОЖЕТ ТЕБЕ. КРОВЬ – МАСЛО.
    Да, вытаскивать гвоздь из собственного тела изначально было бредовой затеей, но Дима старался. Он сцепил зубы, до онемения в висках, и дернул ладонь вверх.
    ЧЕМ БЫСТРЕЕ, ТЕМ ЛЕГЧЕ.
    Но, Господи, как же это было больно!!! Дима ощутил, как твердая острая шляпка гвоздя уперлась в кость, царапнув ее и застряв. Кровь уже лилась со стола тяжелыми каплями. Вытянутая и напряженная рука дрожала, будто бабочка, стремящаяся сорваться в беспечный полет. Ее держала одна лишь преграда.
    Дима фыркнул и посмотрел налево. С тыльной стороны ладони вздулся уродливый бугор кожи, натянутой по стержню закаленной стали. И тогда он понял, что это всего лишь половина. Половина дела, которую он даже еще и не довершил. Была вторая рука, второй гвоздь. Была двойная порция адских мучений. Это, еще не случившееся, но обязательное, сейчас напрямую общалось с инстинктом Димы. Подавив голос Светы и храбрости, оно шептало сладкие вещи:
    «Тебя вытащат. Подожди немного, и вытащат.
    Все пройдет.
    Придут врачи. Опытные дядьки с обезболивающим.
    Они знают, что нужно в таких случаях.
    Подожди немного».
    Слова эти были самым разумным, что когда-либо слышал Дима. Он расслабился, готовый сдаться и еще чуть-чуть продержаться на столе, ставшим для него лаборантским.
    Но неожиданно в тишь и благодать трусости ворвался стон Светы:
    - ОН УБИВАЕТ МЕНЯ, ДИМА! ПОМОГИ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА! НУ ПОМОГИ ЖЕ!
    И это решило все.
    Он закричал, диким свирепым рыком, до хрипа в горле и изо всех сил, что были, напряг грудные мышцы, стремясь свести руки перед собой. Это получилось, преодолев болевой порог, можно сказать даже относительно легко.
    На правом гвозде остался кусок кожи.
    Они встретились в наивысшей точке, стукнувшись друг об друга.
    Дима осторожно опустил руки и прижал ладони к себе, баюкая их, как малых детей. Помещенные в крематорий травм, они нестерпимо жгли.
    Теперь дело оставалось за малым – спуститься вниз, а там уж разобраться по обстановке.
    ТЫ СМОЖЕШЬ ЕГО УБРАТЬ. УБЕЙ ЭТУ СВОЛОЧЬ, - сказала Света в его голове, и он твердо уверился в правоте данных слов. Только нужно было полежать. Совсем немного, саму малость. Передохнуть и собраться с мыслями.
   
    4
   
    Стол был высотой примерно полметра. Может чуть больше, может чуть меньше, не важно. А важным то, что падать с него Диме не очень-то хотелось.
    Прошло минут пять с тех пор, как он освободился от гвоздей, но так и не сдвинулся ни на сантиметр. Голос Светы в голове появлялся иногда, но теперь уже тихий и слабый.

Оценка: 9.00 / 6