Творчество поклонников

Игра

Добавлен
2005-11-07
Обращений
5918

© Евгений Волард "Игра"

    В безудержном гневе он отшвырнул в сторону причину заминки, походя скрутив дюралевую основу в гигантский штопор, который своим острым краем, выпирающим из-под мягкой обшивки, пробил голову неосторожно привставшему студенту. Фонтаном брызнувшая кровь залила всё лицо и грудь его сестре-близняшке. Девушка захохотала ещё более исступленно, чем до этого верещала.
    Они столкнулись словно два гружёных самосвала, и с рычанием диких зверей стали осыпать друг друга чудовищными ударами, которые не могло бы выдержать ни одно живое существо. Будто бы два демона схватились за почётное право первым предстать перед дьяволом. Они сеяли вокруг себя смерть, но что для туриста раздавленный на тропинке жук?
    Мощь противников была неимоверной разрушительной силы. Их размашистые удары срывали привинченные к полу кресла как тряпично-деревянные шезлонги. Их падения сотрясали самолёт. Врезавшись в переборку меж салоном и багажным отделением, они смели её, точно она была бумажной стенкой японского жилища.
    Несмотря на множественные увечья с обеих сторон, яростная рубка не прекращалась. Раны только раззадоривали дьявольских воинов, приводя их в неистовство.
    Два крепких парня проснулись позже всех и какое-то время не могли разобраться в ситуации, а, разобравшись, решили по-своему усмирить, как им думалось, наширявшихся буянов. У Дюймовочки, вознамерившейся остановить своим хрупким плечиком несущийся на неё товарняк с заснувшим машинистом, было бы больше шансов на успех. Первый парень, даже не успев повернуться лицом к «наркоману», рухнул в междурядье с раскрошенным позвоночником, второй ещё несколько секунд поражённо стоял на том месте, где его застигла смерть, и печально смотрел на свою печень в чужих руках.
    Первобытное бешенство, бушевавшее в салоне самолёта, покрывало его фатальными повреждениями. Запас прочности корпуса неумолимо иссякал. Свет стал часто мигать, как на техно-дискотеке, но музыкой здесь были не электронные сэмплы, а сочные шлепки по плоти, как будто кто-то отбивал
    (деревянным молоточком: шфыц, шфыц, шфыц)
    свежий кусок мяса перед тем, как поместить его в духовку.
    После мощного удара Воспитанника, умело скрытого ложной атакой, Наставник попятился, споткнулся о распростёртое в проходе тело со свёрнутой шеей и, потеряв равновесие, пробил головой иллюминатор.
    В салон ворвался надсадный рёв реактивных турбин. Ураганный ветер, несущий с собой обмораживающий холод, пел песню смерти. Ещё секунду назад нескольким выжившим казалось, что хуже быть не может. Теперь перед несчастными разверзлась преисподняя. Сестра, потерявшая брата-близнеца, умывшаяся его кровью, но каким-то чудом не имеющая ни царапины, безудержно заливалась зловещим смехом.
    В круговерти газет, журналов, кислородных масок, выпотрошенного содержимого кресел и вывалившегося с полок багажа по салону метались два зверя в человеческом обличье (или наоборот?), уничтожая всё, что мешало им добраться друг до друга. Их тела покрылись десятками ужасных ран, но ни один не проронил ни капли своей крови, точно в них с самого начала её не было.
    Самолёт вошёл в зону турбулентности, и началась нещадная болтанка, перемешавшая ещё живых с обезображенными пассажирами, уже достигшими последнего пункта назначения.
    Вопли раненых мешались с предсмертными хрипами.
    Наставник, промахнувшись, высадил ещё один иллюминатор. С его багровых уст сорвалось злобное шипение, по лицу-морде пробежало несколько серых пятен, в белёсых глазах будто кружились капельки чёрных чернил. Воспитанник воспользовался неожиданным правым креном самолёта, усугубившим положение застрявшего одной ногой за бортом Наставника, и оглушил того страшнейшим апперкотом, в который, помимо ужасной силы, вложил всю кинетическую энергию своего тела. Наставник, громко лязгнув зубами, приоткрыл шею. Следующий удар сломал ему гортань, а виртуозная подсечка свалила на пол. Чудовищный удар коленом в область сердца решил исход схватки.
    Победитель ещё некоторое время в диком триумфе избивал поверженного врага, упиваясь хрустом его костей. Серые пятна прекратили свой круговорот на бездыханном теле. Юноша прошёл в кабину к мёртвым пилотам и, рубанув ребром кисти, вывел из строя автопилот. Самолёт завертело, как утлое судёнышко, попавшее в шторм. Обратно он пробирался уже через салон погруженный в кромешную тьму. Сорвал с себя немногие остатки одежды, потом отыскал дверь, открыл её и выпрыгнул из падающего ЯК-40. Далеко внизу теплились хилые огоньки спящего городка.
    Ночь овладела самолётом как насильник своей жертвой: грубо и без согласия. Над завалами из искорёженных кресел и мёртвых тел бушевал пронзающий мерзлыми иглами ветер. Казалось, вместе с выпрыгнувшим безумцем, обречённый борт покинула последняя искорка жизни. Но вдруг в чернильном мраке раздался слабый стон, диссонансной ноткой прорвавшийся сквозь оглушающий рёв турбин.
    Человек выбрался из-под мёртвого переплетёния рук и ног, словно из-под туши чудовищного осьминога. Несколько минут он вглядывался в чёрноту вокруг себя, боясь сделать лишнее движение.
    — Слава Богу, их больше нет, — вырвалось долго сдерживаемое рыдание. — Они ушли… Спасибо… спасибо тебе, Господи…
    Мужчина оставил спасительное убежище из трупов своих спутников. Неспособный подняться на ноги из-за сильной болтанки, он ползком двинулся в сторону кабины. То и дело натыкался на изломанные края кресел, обрезал руки и ранил лицо, но, обмороженный, не чувствовал боли. Под его коленями хрустели чьи-то пальцы, покрытые густым, скользким желе. Нагромождения из сумок и другой ручной клади норовили заарканить его петлеобразными ручками, цеплялись за ноги, мешая продвижению вперёд. Но человек упорно стремился к кабине, не уставая благодарить небеса за то, что он находится в темноте, хотя бы таким образом отгороженный от того кошмара, в какой превратился салон ЯК-40. Он не хотел знать, что же такое мягкое давят его руки, что такое липкое коснулось его лица, он не хотел знать, почему у него возникает ощущение, будто он ползёт по вязкому болоту.
    Что это сейчас лопнуло и растеклось у него под рукой?
    — Я выжил, — говорил себе человек, чтобы не сойти с ума. — Я выжил. Скоро я увижу сына. Он меня полюбит, он всё поймёт. Мы заживём новой жизнью. Я не повторю прежних ошибок… Господи, спасибо тебе за то, что я выжил…
    Прямо над его ухом заверещал сумасшедший смех, похожий в этой тьме на издевательство дьявола.
    Кто выжил? Ты? Несчастный! Ты такой же труп, как и остальные!
    Больше не ощупывая дороги, мужчина сиганул прочь от свихнувшейся студентки, в секунду преодолев последние метры до кокпита.
    Обманчивый свет пищавших на все лады приборов едва освещал кабину, но его хватило, чтобы осмотреться. Человек сразу понял, что связаться с землёй не удастся, но в остальном, казалось ему, всё выглядело вполне исправно. Даже тела пилотов на своих местах были словно живые. Лишь безвольно болтающиеся головы свидетельствовали о том, что своей работой им больше не заниматься.
    — Я смогу посадить эту посудину, — сказал себе человек.
    В следующее мгновение неуправляемый ЯК-40 завершил свой последний вираж.
   
    * * *
   
    — …Возможно ли, что в данном случае сыграл свою роль печально известный человеческий фактор?
    — Безусловно, хотя и очень сомнительно. Экипаж состоял из настоящих профессионалов, налетавших на таком типе самолётов не одну тысячу часов. Но, как я уже сказал, исключать какую-либо из версий было бы сейчас преждевременно. Порой и невозможное становится возможным.
    Наш корреспондент разговаривал с…
    Валерий смог затянуться только пару раз. От слабости перед глазами полыхали разноцветные разводы, похожие на бензиновую плёнку в луже.
    — Некоторые из клана считают игры чем-то низким, что намекает на наше нецивилизованное прошлое. Стараются изжить их. Это похоже на ваше смешное стремление избавиться от запаха пота и от волос под мышками.
    Зазвонил телефон, и подросток на время умолк. Он выждал, пока прекратятся призывные трели.
    Заметив, что говорит слишком много, он пояснил, как бы оправдываясь:
    — Это после игры, скоро пройдёт… — по его губам скользнула смущённая улыбка, затем он продолжил: — Некоторые доводят существующее положение вещей до абсурда. Одна пара, к примеру, предпочитает играть под водой. Обычно они отправляются куда-нибудь в Атлантический океан. Занырнут на часик на тридцатиметровую глубину и начинают. Вроде как их никто не видел и никаких последствий, а то, что где-то на берегах Европы или Америки стая китов выбросилась на берег — всего лишь совпадение… А наши предки, наоборот, стремились к публичности. Стоунхендж с этой целью построили. Хорошая игра ещё долго обсуждалась после окончания… Наставник мне давно растолковывал, только я никак проникнуться не мог… В трёх соснах заблудился, да?
    — Кто вы такие? — почти без голоса повторил свой вопрос Валерий.
    — Ну… В вашей мифологии… как это?.. чёрт ногу сломит, да?.. Лично мне нравится красивое слово «атланты». Правда звучит?.. Но по этому вопросу в клане не могут прийти к согласию. Одни говорят, что борьба титанов против олимпийских богов, так называемая титаномахия, это как раз то, как люди поняли наши игры. Другие утверждают, что это… чистой воды совпадение… — я люблю идиоматические выражения, про воду правильно выразился?.. — дескать, кто-то из историков слышал звон, да не знал, где он, кто-то же просто попал пальцем в небо, придумывая свои сказочки про бессмертных… Люди склонны фантазировать и порой довольно правдоподобно… А так… Ниррити с найриттами, Танатос с керами, Равана с ракшасами… ну, и так далее… крылья нам приписывают… Как это у вас?.. Ммм… Чушь строят?..
    — Городят.
    — Ну да… В клане говорят, что Первые жили на изолированном острове, который потом во время мощного землетрясения погрузился на дно океана… да-да, я о той самой Атлантиде… Первые опрометчиво устроили всеобщую игру около вулкана… У них было шестнадцать чувств. Теперь ни у кого не бывает больше двенадцати.
    Некоторое время казалось, что подросток раздумывает, не добавить ли ещё что-нибудь, но потом отмахнулся от вопроса, как грибник от комара. Видно было, что тема ему не интересна.
    — Та женщина жива? — поинтересовался он и, спустя мгновение, кивнул. — Значит в коме, да? В любом случае она ничего не видела. Я сам-то её заметил, когда до земли оставалось не более ста метров… Отсюда выйти незаметно можно?.. Да вы не говорите, вам это трудно, — думайте… Сюда скоро кто-нибудь придёт?.. Тогда не буду задерживаться… А если этот ваш практикант или кто другой встретится, что сказать?.

Оценка: 0.00 / 0