Творчество поклонников

Бог из глины. Часть 5

Добавлен
2009-04-20 11:01:31
Обращений
18597

© Иннокентий Соколов "Бог из глины. Часть 5"

   
    Пока бьется сердце, и руки еще способны ощупывать путь – не все еще потеряно.
    Докажи, что ты не из тех маменькиных сынков, которые чуть что готовы спрятаться под шерстяной юбкой. Соберись, парень – путь будет долгим и трудным, но, в конце-то концов – так даже интереснее.
    Вперед, парнишка-Сергей, и удача улыбнется тебе щербатым ликом луны из окна, тресканьем обоев, и пением существ. Не стоит думать, что впереди боль и страдание, все не так – там, за железными дверками девять ступенек, что ведут в детство, туда, где теплое лето, где нет осенних дождей и зимних вьюг, где ветер ласково касается волос, а птицы сходят с ума, наполняя воздух веселым щебетаньем, а вечерами, когда поет сверчок за окном, ты думаешь о том, что завтра будет новый день, еще лучше прошедшего, и рано утром друзья разбудят тебя веселым свистом. Все это будет, малыш, если ты действительно хочешь, если ты не сдался на милость ледяной королевы боли, если ты не утратил то, что помогало тебе выбираться из пасти колодца, и поверь, в итоге каждый получит то, что ему причитается. Так же как и твоя женушка, что лезла своим любопытным носом, пытаясь прибавить проблем, так же как и все неудачники, что стояли у тебя на пути.
    Каждому свое, парень, вот только время уходит вдаль. Маленькие мгновения, они исчезают, растворяются в ночи, капельками слез, что падают из глаз. Не обращай на них внимания, можешь даже зажмуриться, так будет легче. Поднимайся наверх!
    Все будет зависеть только от тебя. От того, насколько сильны твои желания…
    Вставай!
    Сергей покачнулся, и снова оттолкнулся от ступенек. Он сумел протащить свое измученное тело почти до самого конца лестницы, после чего медленно завалился набок.
    (Ну же, парень, осталось совсем немного. Даже не вздумай остановиться на середине дороги!)
    Он вцепился пальцами в циновку, что лежала на лестничной площадке, и дергаясь, словно кукла, у которой сломан механизм, вскарабкался еще на пару ступенек. Потом мир дернулся и снова застыл…
    Сергей лежал у двери, ведущей в прихожую.
    - Еще не поздно выбраться из дома, давай беги отсюда – шепнул в голове новый незнакомый голосок.
    Сергей отмахнулся от него.
    - Проваливай приятель…
    Оставалась еще одна лестница. Та, что вела наверх. Сергей подполз к ней, оставляя влажный след (как гребаная улитка, мать ее растак), и обнажил в улыбке беззубый рот.
    - Будет больно, малыш, потерпи, я знаю – ты сможешь. Это твой дом, и мы все на твоей стороне, только не останавливайся…
    Глиняный бог не обманул. Боль выворачивала наизнанку. Каждое движение забирало жизнь, капля по капле. Сергей поскуливал, извиваясь ужом, но тем не менее продвигался вперед.
    Ступенька. Еще одна…
    Боже, как больно.
    Боль стала ориентиром. Она вела вперед, не давая расслабиться. Она стала сосредоточием истины, светом в ночи, последним чувством, неземным проводником.
    Он полз, теряя разум, наполняясь взамен священным трепетом. И ночь помогала ему.
    Еще одна ступенька. Оттолкнуться, задохнуться от ярости, что кипит в нервных окончаниях, и продолжить движение, теряя сознания, и тут же обретая его вновь.
    Мир, словно маятник, качается в стороны. Влево и вправо, влево и вправо… И снова… И еще…
    Вдох, выдох…
    Тьма, боль, рывок…
    Он свалился у старого зеркала, и некоторое время отдыхал, не решаясь приподнять голову, чтобы взглянуть в глаза отражению. Он боялся того, что мог увидеть там.
    (Беззубый, старик, что сучит переломанными ногами, пытаясь оттолкнуться от пола)
    Давай, приятель, осталось совсем немного.
    Дальнейший путь он проделал в молчании, загребая руками, даже не пытаясь приподняться. Сила божества покинула его вместе с существом, и теперь не было и речи о том, чтобы стоять, покачиваясь в ночи, наполняя ее тишину противным хрустом костей.
    Он прополз по коридору, оставил позади библиотеку и комнату для гостей (у женушки были свои планы на нее, но вся эта ерунда теперь не имела никакого значения), не задержался ни на миг в зале, и остановился только тогда, когда оказался у самого шкафа.
    Сергей приподнял голову. Коробка лежала там, где он ее и оставил – на верхней полке. Вот только как теперь добраться до нее?
    (Хей, парень, похоже, все-таки придется встать на ноги, как бы тебе этого не хотелось!)
    Сергей застонал. Он даже не подумал о том, как будет доставать проклятую коробку.
    Шкаф казался неприступной крепостью. Он простирался вверх, тускло поблескивая лакированной дверцей. Нечего было и думать о том, чтобы открыть его.
    (Разве что ты знаешь особое слово, хе-хе…)
    Сергей царапнул ногтями уголок дверцы, пытаясь чуть приоткрыть ее. С таким же успехом можно было бы оставаться внизу. Ногти скользили по лакированной поверхности.
    - А ты хитер – засмеялось глиняное божество. – Нет уж, приятель. Если ты решил заполучить то, что ждет внизу, придется все же постараться. До рассвета осталось не так и много времени, эта ночь не будет вечной, как бы нам обоим этого не хотелось, так что давай, парнишка-Сергей, покажи-ка еще разок, на что ты годишься…
    Сергей обвел тускнеющим взглядом спальню. Если подтащить стул, то можно будет облокотиться и…
    - Нет! – отрезало божество. – Вставай! Я и так достаточно долго вожусь с тобой, и сказать по правде, мне это уже изрядно поднадоело. Хей, приятель, да что с тобой? Я думал, что имею дело с настоящим мужчиной, но сдается мне, что вовсе не так крут, как хотел казаться вначале! Или все не так? Вставай, пока у меня еще есть желание помогать решать твои пустяковые проблемы. Так как – мы все еще напарники?
    - Да – послушно выдохнул Сергей и приподнялся на руках.
    Боль тут же всколыхнулась обжигающей волной. Прошла по телу, напоминая о том, что этот мир создан для нее…
    Сергей подогнул ногу и попытался встать на одно колено. Потом он закричал. Он кричал до тех пор, пока не охрип. Все, что было до этого, казалось просто пустой забавой.
    - Точно! – Довольно проговорило божество. Оно словно упивалось чужой болью, получало неземной кайф. Сергей даже сумел вообразить, как оно довольно потирает руки, и кусочки глины опадают в такт его движениям.
    Позже, Сергей уперся ладонями в дверку шкафа, и одним, ослепительным рывком встал на ноги. В глазах вспыхнули солнца, сжигая дотла, заставляя шевелиться волосы на голове, словно обугленные былинки. От боли он обмочился, и от того стало еще больнее. И страшнее…
    Он стоял, упираясь в шкаф, и тихий хруст был похож на скрежет адских жерновов, что перемалывали души грешников. Этот хруст отзывался во всем теле, и от него было не по себе.
    Сергей беспомощно улыбнулся и поседел.
    Потом он рывком распахнул дверцу шкафа, с трудом удержав равновесие. Каждая минута пребывания на ногах казалось вечностью. Десятки, сотни маленьких вечностей.
    Где же эта гребаная коробка?!!!
    Она притаилась в самом углу. Сергей выдернул ее, и уже не сдерживаясь, что есть силы, грохнул об пол. Коробка перевернулась, и ее содержимое разлетелось по комнате. Ключ выпал с тихим звоном и остался на полу, но Сергей этого уже не видел.
    Он начал сползать вниз, цепляясь дверку шкафа, отчего та заскрипела, потом он разжал руки, и тьма приняла его в свои ласковые объятия.
   
    6. Заветное желание Надежды
   
    Тишина была ужасной, пустой. В ней не было даже проблеска надежды. Она казалась вечной.
    Надежда слушала тишину, закрыв глаза – тьма дополняла безмолвие ночи, казалась ее отражением. Если как следует захотеть, можно сделать так, чтобы исполнились самые заветные желания. Вот только пока что никто, так и не сумел сделать этого, никто из тех, о ком Надежда смогла сказать, что так и есть – этот парень поймал удачу, схватил ее за яйца и теперь вся жизнь впереди – одна хрустальная лестница на небеса.
    Смех, да и только. Если подумать хорошенько, то можно было бы придти к выводу – это все слишком смахивает на дурной сон, чтобы быть явью. Вот только на этот раз все ее ощущения были… взаправдашними, если это слово имело смысл в мире иллюзий. Все было настоящим, или пыталось казаться таковым. Надежда еще сама не решила, как принимать все то, что произошло.
    Ей же самой было не до смеха.
    В этом мире было холодно. И сыро…
    Надя открыла глаза. Последнее, что она помнила – тихий всхлип умирающего существа. Сколько же она провела без сознания? Судя по всему достаточно долго – ночь уходила. Звезды поблекли, готовясь раствориться в небесной глади.
    Сначала она карабкалась по скользким доскам моста, затем мир как-то слишком подозрительно, тихо и ненавязчиво, растворился в тишине, чтобы вернуться вновь, холодным напоминанием – нет, милая, это совсем не сон. Этот мир не так хорош, как тот, оставленный тобой – но и в нем найдется местечко для тебя, для твоих желаний.
    Было бы кому исполнять их!
    Жданов-Рыба по-прежнему сверлила ее странным взглядом неподвижных глаз. Вернее глаза – она высунула из воды свою огромную голову и время от времени открывала и закрывала пасть, словно пытаясь, что-то сказать.
    Возможно, так и было на самом деле. Надежда осторожно покосилась на рыбину. От мостика до водной глади было рукой подать, и рыба вполне могла схватить ее. С того места, где она находилась, Надежда отчетливо могла рассмотреть, как отражается луна в выпуклом глазе рыбы. Заметив, что она окончательно пришла в себя Жданов-Рыба нетерпеливо мотнула головой. Надежда заметила, что рыбе стоило большого труда держаться у поверхности – она шевелила широкими плавниками, пуская волны, что искажали серебряный отблеск луны.
    (Давай же детка, не заставляй меня ждать!)
    Надежда осторожно, стараясь не поскользнуться, приподнялась на колени. Рыба открыла пасть, полную зубов. Оттуда дохнуло отвратительным смрадом гниющего мяса. Надя шатнулась, хватаясь за хлипкие перила. Хотя, опасаться рыбы, скорее всего не стоило – при желании та давно бы утащила ее на дно своего пруда, пока Надежда была без сознания.
    (Лакомый кусочек для каждой уважающей себя рыбы – вот что ты имела в виду!)
    Рыба издала тонкий протяжный свист, словно пытаясь, что-то сказать. Надежда оглянулась – отсюда дом был не виден, впрочем, у нее даже и в мыслях не было возвращаться туда.
    Боль вернулась сразу же, как только она подумала об этом. Надежда застонала, и прикусила губу.
    Рыба вновь попыталась привлечь ее внимание – только на этот раз свист был больше похож на шипение.
    Надежде подумалось, что рыбине явно что-то от нее нужно. Она свесилась с мостка, готовая, тем не менее, в любой момент отпрянуть.

Оценка: 10.00 / 1