Творчество поклонников

Шоу Гаспара

Добавлен
2009-06-05 01:38:55
Обращений
12972

© Янина Логвин "Шоу Гаспара"

   
    Лишившись камуфляжа, губы Ксении тут же расплылись в улыбке.
    - Ты бесподобен Санек! – призналась девушка и взглянула на нас с пониманием. - Стихи конечно - полная туфта, но читал с чувством. Молодец! – она с удовольствием запустила пальцы в отросшую каштановую шевелюру юноши и, наклонившись, чмокнула его в щеку. - Я тобой горжусь Леший!
    Сашка Лешенко напрягся.
    - Ксюха, не мучь меня! – взмолился он и убрал от себя руку девушки. – Что значит туфта, солнце мое?! Может, ты просто ни черта не понимаешь?!
    Ксения ловко метнула пустую коробочку из-под сока в бетонную урну стоявшую поодаль на аллейке и состроила Сане противную рожицу. После чего одернула на бедрах короткую юбку и смиренно пожала плечами:
    - Может…
    - Макс! – Сашка вопросительно уставился на меня. – Скажи друг, какого хрена я тут заливаюсь соловьем, если вам, мне, - он хлопнул себя в грудь, - даже сказать нечего, а?! Может, просто разойдемся по домам, если всем одинаково?
    Я лениво потянулся, зажмурившись от бивших в глаза солнечных лучей, и нехотя привстал на локти.
    - Сань, ну кому одинаково? – примирительно сказал я, продолжая улыбаться Наташке. – Стихи конечно фуфло, но клёвое фуфло Леший! Знаешь, я думаю, если Креймец прочтет этот твой поэтический опус, он вышвырнет тебя из университета, не задумываясь. Ты пока не показывай Димону стихи, ладно, - благоразумно попросил я друга, зная его бесшабашную натуру. - А то он, Санек, может не понять, почему это вдруг его отец, вместо уважаемого всеми ректора, превратился во "въедливый собачий хрен, что дал по-пьяни сильный крен". Идет?
    Девчонки громко прыснули, а друг нахмурился, силясь связать одно с другим воедино. Заметив на высоком крыльце учебного корпуса долговязую фигуру Дмитрия Креймеца, Саня, наконец, сдался.
    - Ладно, - сказал он, скомкал исписанные крупным почерком тетрадные листки с множеством правок и нехотя сунул их себе в карман. – Ладно, только знай, Макс, - тихо заметил, обнимая Ксению и оглядываясь на приближающегося к нам друга, - я сам фуфло, не жди от меня «Двенадцатой ночи», понял?!
    - Конечно, а я о чем?! – согласился я и откинулся на траву. Но не успел закрыть глаза и притянуть Наташку к себе, как из-за спины Лешего показалась ершистая макушка старины Димона. Длинные ноги друга принесли его к нам со скоростью не меньшей чем семнадцать узлов в час.
    Швырнув сумку на скамейку, Димон навис над нами и уперев руки в бока, удивленно присвистнул:
    - Продолжаете предаваться утехам, жалкие похотливые суслики? И это после выходных? Кончай лизаться Макс, - громко приказал он, и пихнул меня носком кроссовка, - я рискую подавиться слюной. Слышишь!
    - Отвали, Креймец, - добродушно попросил я друга, рассчитывая на его понятливость.
    Моя подруга, сощурив глаза, улыбнулась и обвила мою шею руками.
    Креймец скривился.
    - Бррр! Паршивцы! От вас так и разит флюидами. Не береди кровь Наташка! Пожалей одиночку, - взмолился он и кивнул головой в сторону Сани и Ксении сидевших в обнимку. – Вот люди, - сказал он, - ведут себя почти прилично. Вот с кого надо брать пример!
    Натали подняла голову, смерила друзей с ног до головы критическим взглядом и презрительно фыркнула:
    - От такого кислого зрелища, Креймец, недолго и засохнуть, знаешь ли! Как былинка на ветру. Как по мне, - призналась она, - уж лучше благоухать.
    Саня засмеялся:
    - Этот вертеп, - он кивнул головой в сторону университета, - весь благоухает. Бздит флюидами, нет мочи! Ксюха, - попросил он подругу, - сейчас же отгони от меня всю эту флюидную дрянь, она травит мою музу.
    Девушка, сидящая рядом с ним на скамейке, возмущенно отстранилась, освободившись от объятий, и тряхнула головой:
    - Еще чего! – сказала она. - Зато эта дрянь благотворно воздействует на меня! Эй, флюидики, ко мне, - Ксения расставила пальчики, - надо поработать. Вытравьте из головы Лешего озабоченную чертову бабу, которая своими ямбами и хореями всех допекла. Фас её, Фас! Нечего ей там делать. За роботу ребятки!
    - Молодец Ксюша! – я одобрительно улыбнулся. – Возможно, Леший не так безнадежен, как хочет казаться.
    Девушка благодарно улыбнулась и призналась:
    - Не безнадежен, Макс, я то знаю!
    - Девочка, ты грозишь нарваться на неприятности, - довольно вздохнул Саня и подмигнул Димону: - Эта чертова баба, как ты выразилась, - та еще стерва! Не попадись ей на язык, солнце мое. Разгрызет как орешек и смелет в порошок!
    Ксения, улыбаясь, ощупала свои мускулы.
    - Шурик, айкидо, черный пояс, ты забыл?
    Шурик почесал макушку.
    - А ведь забыл. Радость, дай чего-нибудь пожевать, а, - сменил он тему, и чмокнул девушку в ухо, - в животе урчит.
    - Опять?! – Ксения вскинула брови и окинула друга долгим снисходительным взглядом. - И так всегда, - пожаловалась она. - У нас с тобой Леший любовные темы неизменно заканчиваются одним…
    - Жрать пожалуйте-с! Ксю-шеч-ка!
    Девушка шумно вздохнула, взяла со скамейки свою сумку и, положив её к себе на колени, раскрыла.
    - Вот Димка, - обратилась она к Креймецу и засунула руку внутрь, - посмотри на этого ничтожного человечка, которому чужды духовные радости. Вместо поцелуя, ему подавай бутерброд! А ты - приличные люди… Обжора! – цыкнула она в довольное лицо поэта. – Забирай все и катись к черту!
    Саня выхватил из рук девушки белый сверток и возмутился:
    - Я что, виноват, - сказал он, засовывая кусок ветчины себе в рот, - что твои предки потчуют тебя - будь здоров! Ты же не животина, какая-нибудь, - презрительно фыркнул он, наминая бутерброд, и с удовольствием оглядывая хрупкое тело, - что бы носить такие тяжести, да еще и в брюхе. Мужик я или нет, в конце концов! Сейчас же дай сюда сумку, - Саня требовательно протянул руку, - я посмотрю, может… еще какой сухарик завалялся…
    Ксения, улыбаясь одними глазами, покачала головой:
    - Дурак ты Лешенко! - сказала она. – Это они не меня, это они тебя потчуют. По их мнению: уж больно ты завидная партия как для дочери ветврачей. Вот и стараются бедолаги.
    Саня, жуя за обе щеки, нахохлился:
    - Оценила, значит!
    Девушка занесла руку для подзатыльника.
    - Ка-ак дам! – пригрозила она. – Мигом вернешь все обратно!
    С полным, набитым едой ртом, к радости Ксении, Леший таки признался:
    - Я юб..ю е..бя Уш..ень-ка!
    - Аминь! – громко добавил Дмитрий Креймец, плюхнувшись на скамейку рядом с парочкой. - Как с вами скучно! Разложу-ка я пасьянс, - громко сказал он и, скрестив длинные ноги, уставился на крыльцо. - Моя - номер шесть.
    «Разложить пасьянс» на нашем мужском сленге значило: разложить "по полочкам" достоинства появившейся из-за дверей, под определенным номером, кандидатки на пару. Время от времени мы дурачились так, назначая друг другу и себе пару, и получали удовольствие, одобрительно восклицая, либо же громко фукая, обсуждая вслух достоинства каждой кандидатки. Смеясь и иногда доводя несчастных девчонок, умудрившихся не вовремя появиться на крыльце учебного корпуса (особенно это касалось первокурсниц) до слез.
    Сашка, чуть не подавившись куском бутерброда, радостно встрепенулся:
    - Моя…номер семь! – выкрикнул он и умоляющим взглядом покосился на Ксению. Сашка был самым везучим в смысле «разложения пасьянса» из нас всех и с удовольствием, снова и снова испытывал судьбу. – Ксюш, я разочек, а? – жалобно протянул он и вместе со стариной Креймецом уставился на крыльцо.
    - Смотри не прогляди все глаза, выглядывая свою суженую Санек, - с тихим вызовом сказала девушка и отвернулась.- Слепой ты мне на фиг не нужен будешь!
    Широкие двери распахнулись, и на крыльцо вышла пожилая профессорша биологии. Передернув плечами, женщина закуталась в цветастую шелковую шаль и, поправив рукой крашенные хной волосы, на ходу кивая тайком курившим на крыльце студентам, направилась по своим делам.
    - Один! – хриплым басом пропел Дмитрий Креймец и заложил палец.
    - Два. Три. Фух! – заложил вслед за другом пальцы Сашка Лешенко и облегченно выдохнул, глядя в след двум парням старшекурсникам, покинувшим здание учебного корпуса.- Пронесло!
    - Слабовато…
    - Что? – не понял Сашка и, повернувшись к подруге, рассеянно улыбнулся.
    - Слабовато тебя пронесло, говорю, Леший! – сердито отозвалась Ксения. – После моих-то бутербродов!
    - Ох, не язви Ксюшечка! Ох, не…Че-ты-ре! – довольно протянул Сашка, когда из дверей выпорхнула рыжая, вся в веснушках девчоночка, и испуганно ойкнув (наткнувшись на нацеленные на неё взгляды) торопливо сбежала с крыльца.
    - Вот черт! – громко чертыхнулся ей вослед Димон, жалея о не слетевших с его языка, в сторону девчонки, колкостей. – Дуреха, не могла задержаться! Сань, - толкнул он друга в бок, - ты был бы счастлив!
    Бросив из-за плеча в сторону Креймеца презрительный взгляд, Ксения фыркнула:
    - И не говори! Не повезло девчонке. Выйди она минутой позже вы бы ей все косточки перемололи. Так и пошкандыбало бы себе домой не-то человек, не-то конопатое суфле.
    - Да ладно тебе, Ксюш! – усаживаясь, возмутилась Наташка, глядя на время от времени хлопающую дверь главного корпуса и выходящих из неё студентов. – Ну, подумаешь, чудаки поглазеют и повеселятся пять минут! Что им сделается? Макс, - она повернулась ко мне и стала отряхивать светлые волосы от сухих сорных травинок, - за тобой номер восемь!
    Я скривился и потрогал примятую траву. К моему огорчению детство почти покинуло меня, и за три года учебы в университете наша игра успела мне порядком поднадоесть. Прочитав на моем лице возражение, Наташка решительно замотала головой и приложила палец к моим раскрывшимся губам:
    - И не думай отвертеться, Макс, - с шутливой строгостью сказала она. – Не получится! А вдруг сегодня нас всех ждет откровение, а? Или ты струсил?!
    - Окей! – я кивнул. Спорить с Наташкой было бесполезно, да и лень. – Забито, мой номер восемь!
    - Вот это правильно, друг! Вот это по-честному! – одобрительно бросил мне Сашка, оторвав взгляд от входных дверей. - Как всегда…
    - Как всегда?…- удивилась моя подруга и вдруг выкрикнула: - Нет, девять! Так интересней! Пользуйся, Макс, - засмеялась она и сделала великодушный жест рукой, - я сегодня щедрая!
    Я вздохнул и неохотно поднялся, усаживаясь на траве по-турецки. Похоже, в своей щедрости, моя новая подруга не знала границ. Пришлось настоять на своем. Желая поскорее покончить со всей этой детской возней, я возразил:
    - Восемь! И на этом по домам!
    Если Наташка и обиделась, то виду не подала.
    - Да пожалуйста! – гордо ответила она и запустила за мой воротник свои тонкие длинные пальчики: – Может, сегодня ко мне, а Макс?
    Господи, что за девушка! Вот это радушие! – Взяв себя в руки, я улыбнулся и отрицательно покачал головой.

Оценка: 0.00 / 0