Творчество поклонников

Ленинград-28

Добавлен
2009-09-09 22:04:43
Обращений
29060

© Иннокентий Соколов "Ленинград-28"

   Найденная документация по проекту носит случайный характер
    и никоим образом не может быть интерпретирована верно.
    "Объект-4" не существует в действительности.
    Все персонажи - плод больного воображения автора…
   
   
    В трубке шумно дышали. Панюшин вслушивался в дыхание, замирая и пьянея от собственной наглости.
    - Алло – наконец пробормотал он, все еще не веря в удачу.
    - Хуйло! – грубо сострили на том конце провода. – Чего тебе?
    - Коровяк…
    Панюшин размашисто перекрестился, не отпуская при этом трубку телефона.
    - Жопа не треснет? – задохнулся от возмущения голос в трубке, но тут же, впрочем, исправился: – на какой объект?
    Панюшин опустил взгляд. Карту он расстелил на столе, прямо на ней разместились початая бутылка самогона и нехитрая закуска – кусок сала да полкольца кровяной колбасы.
    - Сейчас… - пробормотал Панюшин, вонзая в отмеченное на карте место ножку циркуля. Он прочертил круг, и в тех местах, где линия пересекала метки, поставил карандашом крестики. – Значит… Славянск – два ноль восемь… гм. На четвертый.
    - Позиции? – деловито осведомился неизвестный обладатель голоса.
    - С первой по девятнадцатую включительно… и двадцать восьмую тоже…
    - Панюшин, ты вообще охуел? – голос сорвался на визг. – Ты соображаешь, что несешь?
    - Я оплачу… - Панюшин почувствовал, как задергался левый глаз.
    Голос замолчал. Невидимый собеседник, похоже, собирался с мыслями.
    - Юра, я тебя прошу. Просто по-человечески…
    Панюшин не ответил. Он ковырнул ногтем карту, проверяя наклейку. На том конце провода вздохнули, видно решив, что от уговоров не будет проку:
    - Хер с тобой, Панюшин. Оплата по коду восемь. Задания сообщу дополнительно. Сегменты заберешь после выполнения. Связь ровно в девятнадцать ноль-ноль, задержка семь сигналов, все, отбой…
    Панюшин замер, слушая пронзительные, прерывистые гудки спецсвязи. Затем медленно, словно боясь, лишний раз шевельнуться, положил трубку на стол. Оставалось ждать.
    Он скосил глаза. Из-под стола, прямо под ноги, натекла целая лужа густой липкой крови. От запаха чуть поташнивало. Панюшин отвернулся. Время уходило, улетало, его оставалось совсем чуть-чуть. Даже меньше, чем он рассчитывал.
    Юрий налил полный стакан, и не спеша начал пить, но где-то на половине захлебнулся и тут же изблевал содержимое желудка. Непереваренные куски сала и кровяной колбасы образовали причудливый букет, испачкав и без того грязную карту.
    - Черт… - прорычал Панюшин, и бросился оттирать извергнутое.
    Он сорвал карту со стола, и невольно бросил взгляд на пол.
    Старуха наполовину лежала под столом. Правый глаз удивленно вспучился, словно его обладательница пыталась обозревать пространство у себя за спиной. Вместо левого ржавела шляпка огромного шиферного гвоздя. Панюшин самолично вбил его, и после того, как хозяйка дома перестала мычать и сучить ногами, не выдержал, и бросился срывать пожелтевшую, издававшую отвратительный запах, одежду. Отбросив смердящие тряпки, он овладел старухой, после чего с отвращением поднялся, пытаясь не дышать носом. Теперь же он смотрел, как наливается чернотой костенеющее тело…
    Панюшин обошел стол. Сразу у входа, разместился старый продавленный диван. Панюшин присел на корточки, исследуя основание. Истрескавшаяся доска скрипела, прогибаясь под сильными пальцами. Наконец Панюшин нащупал защелку, и с трудом провернул основание вокруг оси. Его взору открылся тайник.
    Возле продолговатого промасленного пакета лежало вместилище. Панюшин осторожно вытащил его, после чего запихнул пакет поглубже, и закрыл тайник. Вместилище было обернуто несколькими слоями газет. Отбросив обертку, Панюшин поставил коробку на стол.
    На крышке сверкнула полированная, металлическая пластина, на ней было выгравировано: «Ленинград-28. Сегменты: поз. 20 – поз. 27. Ответственный Панюшин Ю.С.»
    Погладив пальцем пластину, Панюшин надавил на малозаметный рычажок сбоку, и открыл вместилище. Внутренняя поверхность коробки была оббита бардовым бархатом. В специальных углублениях разместились сегменты. Восемь штук.
    Панюшин осторожно вытащил коровяк, разложил на столе, рядом с коробкой.
    Сверкающие иридиевые кругляши, величиной с пятак. С одной стороны они были отшлифованы до блеска, на обратной стороне имелась гравировка в виде пятиконечной звезды с номером позиции посередине. На блестящей стороне сегментов выбит знак проекта – рогатая бычья голова, по кругу лазерная насечка – код сегмента.
    Панюшин перебирал коровяк, не в силах преодолеть нетерпение.
    Скоро, очень скоро… Быстрее, чем они все думают. Теперь, когда ключ у него, никто не встанет на пути. Все завершится совсем не так, как рассчитывают эти олухи, и он, Панюшин, еще удивит всех!
    Панюшин вытащил из кармана ключ, и лазерную указку. Красный луч отразился от гладкой поверхности ключа, и соткал в воздухе голографический образ – три звезды, окружающие все ту же коровью башку. Панюшин удовлетворенно хмыкнул. В том, что ключ настоящий, он убедился еще вчера, когда разжал кулак Ланового. Бывший начальник даже после смерти не собирался расставаться с вверенным ему сокровищем. Панюшин закрыл глаза, вспоминая…
   
    ***
    Он вошел в кабинет, одурев от запаха сирени в приемной. Секретутка затолкала невыразительный букет в такую же невыразительную вазу – результат работы местных мастеров. Что и говорить, за годы перелома Славянск успел накормить дешевой и не очень посудой всех желающих. Панюшин одно время и сам пытался подработать в одном из посудных цехов обжигальщиком, но быстро охладел – в невыносимых условиях работы не было ни одного плюса, но зато имелся целый ворох минусов – зарплату зажимали до последнего, от высокой температуры в цеху портились зубы и что самое главное, безвозвратно уходила сноровка. Ее Панюшину было жальче всего. Сноровка выручала не раз, и даст бог, будет выручать и дальше.
    Дверь внушала уважение – огромная, лакированная, еще с тех самых времен, когда ступени покрывали бархатной дорожкой, а в огромных, прохладных коридорах царила бестолковая суета. Сейчас же заводоуправление больше напоминало морг – прохлада осталась, вот только суета сменилась прозябанием.
    - Разворовали завод, суки… - беззлобно подумал Панюшин, и толкнул дверь.
    Секретарша вытаращила глаза, вмиг превратившись из склочной бабенки в раздувшуюся жабу, но Панюшин бодро протопал в кабинет Ланового, даже и не думая терять время на выбрыки истеричной тетки.
    Игорь Ильич Лановой пребывал в том состоянии духа, когда на все охота положить огромный ржавый болт – в последнее время дела на заводе шли ни шатко, ни валко, как впрочем, и на большинстве подобных предприятий Славянска. Стезя была накатанной – банкротство, роспуск давно опустившихся работяг, создание наблюдательного совета в лице представителей местечковой мафии, подставного директора, проходимца главбуха да откровенно криминального вида охраны, ну и как водится дальнейшее распыление материально-ресурсной базы в неизвестном направлении. Единственное что не попадало под характерные признаки – наличие самого Ланового. Игорь Ильич прикипел к производству еще с тех, допереломных времен, и остался при заводе, провожать тоскливым взглядом выезжающие дальномеры с некогда заводским оборудованием.
    Так в настоящее время был благополучно порезан и вывезен на металлолом огромный цех по производству керамической плитки, стометровые туннельные печи разбирались на кирпич ушлыми работягами под пристальным надзором секьюрити, километровые бухты силового кабеля давно уже покинули заводские стены и нашли вечное упокоение в жерле переплавочного тигля, где-нибудь на окраинах города. На очереди были складские помещения и экспериментальный цех по производству химического оборудования.
    Впрочем, была еще одна причина, до поры до времени удерживающая Ланового на неспокойном месте директора Славянского керамического завода. Причина была донельзя материальна и отчасти банальна – покосившийся от времени автомат для газировки, что стоял поодаль от останков бывшей столовой. Газировка в автомате закончилась еще задолго до официальной кончины самого завода, но что-то в покосившемся аппарате не давало покоя самому Лановому. Быть может, отчасти виной тому был некий секрет, который Лановой охранял с замиранием сердца, отметая всяческие попытки загрузить железный ящик, с чудом уцелевшим стаканом для газировки, в безликий грузовик, чтобы превратить совершенно бесперспективный осколок допереломной эпохи в нечто более рациональное – в тот же металлолом, например.
    Каждый раз, проходя мимо столовой, Лановой замирал в нерешительности, пытаясь сообразить, что не дает покоя директорской голове. Мысли крутились по кругу, сам автомат притягивал взгляд, но отчетливый звон в ушах не давал сосредоточиться, и Лановой брел далее, недоуменно почесывая голову, растущую лысину которой несколько портил кривой шрам, пересекающий правый висок, и теряющийся в жидкой пряди волос.
    Ввалившись без стука, Панюшин остановился посреди кабинета, пытаясь сообразить, что делать дальше.
    Лановой сумрачно смотрел на бывшего подчиненного – еще давно, когда не было в помине самого завода, вернее сам завод-то был, просто Лановой не имел никакого отношения к производству керамики, выбрав несколько иную профессию, Панюшин казался очередным простаком. Сейчас же во взгляде Юрия плескалась холодная решимость.
    Панюшин первым решил нарушить ширящуюся паузу:
    - Ну, здравствуй, Ильич.
    Он пересек кабинет упругим шагом, мимоходом отметив главное – огромную карту Славянска на стене, и странный, раза в три больше обычного, циркуль, с блестящей металлической головкой, похожей на шар от гигантского подшипника, под картой. Циркуль был небрежно прислонен к стене, и Юрий заметил тонкие отверстия на карте – похоже Лановой проводил какие-то одному ему известные вычисления.
    Ильич не ответил. Протянул руку, словно не веря еще до конца, но тут же опустил ее, попятился, пытаясь нащупать кресло. Панюшин смотрел, как Лановой пытается усесться, не сводя при этом настороженного взгляда с бывшего оператора туннельной печи.
    - Не слишком рад меня видеть – едва усмехнулся губами Панюшин, и наклонился подобрать циркуль.
    Лановой переменился в лице.
    - Зачем пришел? – выдавил он, наконец.
    - Да так, вспомнилось кое-что… – многозначительно протянул Панюшин, оглянувшись на полуоткрытую дверь, из которой маячила любопытная мордочка секретутки.
    - Никого не пускать, я занят! – рявкнул Лановой, и любознательную девицу тут же словно сдуло. Панюшин улыбнулся.
    Ключ лежал на столе. Краем глаза, Панюшин успел увидеть открытую дверку сейфа за спиной Ланового.

Оценка: 2.00 / 1