Творчество поклонников

Ленинград-28

Добавлен
2009-09-09 22:04:43
Обращений
29045

© Иннокентий Соколов "Ленинград-28"

   
    Юрий носился как угорелый, выполняя сразу несколько работ – обжигал в печах готовые сервизы, таскал тяжелые глинистые блины, из которых изготавливали шликер для заливки, выносил на двор пришедшие в негодность формы.
    Платили неплохо – хватало и на еду и на выпивку. Коллектив подобрался специфический – потерявшие молодость лепщицы, несмотря на юный возраст, выглядели усталыми тетками, плечистые заливщики и синие от наколок обжигальщики смотрели искоса. Пару раз Панюшин умудрился после смены закадрить одну из теток, но удовольствие показалось смазанным – после работы тянуло завалиться где-нибудь подальше от ненавистного цеха, да и силы были уже не те. Покачиваясь сзади, Панюшин чувствовал не ахти какое удовольствие, главным образом сосредоточившись на теткиной шее, где пульсировала голубая жилка. Юрка поймал себя на мысли, что неплохо было бы обхватить тонкую шею, сдавить сильными пальцами, да так, чтобы серые бельма выползли из глазниц, обвиснув на окровавленных ниточках нервов. Похоже, любовь не была Панюшинским хобби.
    Юрку волновало другое - от высокой температуры портились зубы и безвозвратно уходила сноровка. Ее было жальче больше всего. По крайней мере, до сих пор Юрка не боялся никого – даже матерые уголовники как-то враз сникали, чувствуя безумную внутреннюю силу Панюшина.
    Проработав полгода, Панюшин, как водится, влип в неприятности.
   
    ***
    Один из осназовцев забрался на платформу. Стоя внизу, Юрка мог видеть рифленые подошвы ботинок бойца. Он легонько постучал по металлу, привлекая внимание – осназовец заметил его и не торопясь принялся спускаться.
    Собрались внизу небольшим тесным кружком. Тон задавал Козявка. Пятерка бойцов внимала ему с преувеличенным вниманием. Не отставал и Панюшин. Не то, чтобы командир спецотряда мог сказать что-либо новое для Юрия – при желании он сам мог бы вспомнить пару-тройку сомнительных моментов, но привычка сделала свое дело.
    Капитан Козулин был краток:
    - Порядок такой: Поляков, Ноздрев, Бачило – идут первыми. Затем я и вот этот полудурок. Оставшиеся Игнатенко и Фарафутдинов прикрывают сзади. Вопросы?
    Панюшин открыл было, рот, но кто-то из осназовцев вовремя ткнул его в поддых. Юрка выкатил глаза, пытаясь вдохнуть.
    - Ну и ладно – довольно произнес Козулин. – Двинули…
    Впрочем, двинули не сразу. Проверили оружие (те самые, понравившиеся Юрке винтовки), фонари выключать не стали – сразу же у платформы лифта скудный свет терялся в полумраке. Самому Юрке, оружия не досталось, тем не менее, подобревший Козулин сунул ему в руку гвоздодер.
    - Будешь ящики вскрывать – загадочно сообщил капитан.
    Юрий пожал плечами. Ящики остались позади, быть может, на нижних уровнях спецобъекта и попадется несколько, но сама цель их пребывания здесь вряд ли заключалась в банальном грабеже. Кстати о цели – Юрий не забыл странные мысли, пришедшие в голову там, в трубе. Позвонить бы – запоздало подумал Панюшин, и обжегся об пронзительный взгляд капитана. Руки непроизвольно сжали гвоздодер крепче. Козулин понимающе ухмыльнулся.
    - Все потом – многозначительно пообещал он. Панюшин сглотнул. Капитан как бы ненароком положил руку на приклад винтовки (черт, и делает же кто-то такую красоту) и рассеянная улыбка не предвещала ничего хорошего.
    Потом так потом – Юрке не привыкать. Пока что они все вместе один отряд. Панюшин засунул руку в рюкзак – коробка с сегментами на месте. Промасленный пакет у Козулина. Работаем, значит.
    До грузового лифта добрались без приключений. Да и сколько там до него – пару десятков метров преодолели в молчании. Говорить не хотелось – округлый потолок давил на нервы. Слева от платформы, Юрий заметил пульт управления – продолговатый пенал, свисающий на длинном, в металлической рубашке, проводе. Три кнопки – вверх, вниз и остановка. Проще простого. Жаль только, спускаться придется по технической лесенке, вернее по лесенкам, соединяющим этажи.
    - Игорек, пошел.
    Осназовец ухватился руками за перекладину, и начал спуск. Укрепленный на голове фонарь, беспорядочно пронзал темноту, выхватывая отдельные предметы. Остановился этажом ниже.
    - На месте…
    - Следующий – Козулин оглянулся, выискивая Панюшина.
    Юрий недобро улыбнулся. Никак соскучился капитан.
    Спускались долго. Юрий насчитал добрый десяток остановок. Наконец ноги нащупали бетонный пол нижнего этажа. Юрий неохотно отлепился от ставшей родной лестницы. Уходить в темноту не хотелось совершенно, но сверху уже спускался Козявка.
    - Где генераторная?
    Панюшин пожал плечами. Ему-то откуда знать?
    Козулин выругался. Мудаки из центра давали информацию дозировано, можно подумать от себя отрывали по крупинке – приходилось соображать на месте.
    - Ладно, разберемся… Игнатенко!
    - Здесь…
    Козявка хмыкнул.
    - Понятно, что здесь. Где ж еще? Задача – обеспечить освещение. Ищи генераторную – вот этот мудак тебе в помощь.
    Под мудаком, знамо дело, подразумевался Панюшин. Юрий вздохнул – нездоровый цинизм капитана утомлял.
    - Есть.
    - В жопе шерсть. Выполнять…
    Осназовец нырнул в темноту. Семь лучей света пронзали ее, но не в силах были рассеять полностью. Юрий послушно поплелся за Игнатенко. Тот ловко перебирал ногами, высматривая сквозь компьютеризированный прицел винтовки неведомых врагов. По мнению Козулина, они таились во мраке нижнего яруса. Если бы спросили у Панюшина, тот, скорее всего, признал, что здесь нет ни души. Не считая семерки неудачников, рыскающих сейчас в поисках приключений на свои особого назначения задницы.
    Нижний ярус тянулся в обе стороны от платформы. Сейчас платформа была наверху, поэтому ярус разделила неглубокая шахта лифта. В шахту можно было спуститься по лесенке. Игнатенко показал рукой в дальнюю сторону.
    Панюшин кивнул. В шахте стояла черная вода, отчего казалось, что они находятся на берегу квадратного озера. Ступеньки уходили в воду, словно приглашая искупаться. Юрий осторожно посветил – дна не видать. Впрочем, должно быть неглубоко – там, на дне установлены демпферные пружины. Судя по толщине платформы, последняя проседала где-то на метр ниже уровня пола, следовательно, общая глубина шахты не больше двух метров.
    Лезть в воду не хотелось. Осназовец и Панюшин переглянулись и поняли друг друга без слов.
    - Ну что там? – Козулин широко расставил ноги, отчего его коренастая фигура казалась еще более угрожающей.
    Юрий оглянулся.
    - Сей момент, герр командор…
    - Яйца оторву – спокойно пообещал Козулин.
    Игнатенко вздохнул.
    - Этот оторвет… - Панюшин подмигнул осназовцу, но тот все равно ничего не увидел, махнул рукой и, выругавшись, с отвращением опустился в вонючую воду.
    Как оказалось подсчеты Панюшина верны. Игнатенко брел по пояс в воде, оставляя руками расплывающиеся круги. Панюшин поморщился и подошел к лесенке. Три ступеньки вниз – Юрий отсчитал их, погружаясь в ледяное озеро.
    Выбрались мокрые и злые. Дальше коридор расширялся. Лучи фонарей выхватывали вертикально стоящие баки, с обвивающими их трубами. Трубы извивались огромными железными змеями, уходя к потолку. Накопительные резервуары что ли…
    Коридор вывел в прямоугольный холл, который прямо посередине пронзала шахта вспомогательного лифта. Обойдя бетонные стены шахты, Юрий заметил, наконец, железную дверку генераторной. Внутри было тесно, у пульта управления валялся прогнивший стул. Панюшин посветил – множество различных кнопок, рычажков… а вот и главный рубильник.
    - Идем.
    Они вернулись в холл. В левой стене обнаружился высокий проход. Игнатенко махнул рукой:
    - Чисто…
    Проход вывел в машинный зал. Огромные баки с топливом был полны – Юрий постучал гвоздодером и удовлетворенно кивнул, услышав глухой звук. Динамо-машины на первый взгляд выглядели рабочими.
    - Ну что… поехали.
    Панюшин указал на пусковой двигатель. Осназовец ухватился за рычаг запуска. Дернул.
    Двигатель чихнул.
    - Еще…
    Игнатенко ухватился за рычаг, словно собираясь вырвать его ко всем чертям. Дернул сильнее. Есть…
    Пусковой двигатель наполнил комнату громким басовым рыком.
    - Посвети…
    Панюшин внимательно посмотрел на работающий двигатель. Вроде бы все, как и должно быть.
    - Следующий…
    Они запустили все шесть двигателей. От рева закладывало уши. Ладно, пора… Мысленно перекрестившись, Юрий включил передачу. Двигатели зарычали, захлебываясь от натуги. Где-то там, за бетонной стеной, сдвинулись огромные, тщательно отбалансированные маховики. Еще несколько мгновений, и под ногами дрогнул пол.
    Юрий рванул ручку декомпрессора – пусковые двигатели обиженно всхлипнули и умолкли. Они были больше не нужны – в машинном отделении, там, за стеной, заработали, наконец, огромные двигатели. Еще немного, и многотонные маховики раскрутят приводы генератора, выведя последний на рабочую мощность.
    Дело оставалось за малым. Они вернулись назад, в комнату управления генераторами. Пульт ожил – переливался сигнальными лампочками, шкалы приборов светились ровным зеленоватым светом, стрелки медленно, но уверенно уходили вправо, показывая увеличение мощности. Еще самую малость, и…
    - Да будет свет! - Панюшин дернул рычаг главного рубильника.
    Что-то ухнуло у них за спинами, заставив одновременно оглянуться. Стрелки приборов дернулись было, к началу шкалы, но тут же вернулись обратно.
    И вокруг стало светло.
   
    ***
    Вообще Панюшин мастак попадать в разные непростые ситуации.
    Что делать, и кто виноват? Ответ на эти два вопроса равноценен обретенному смыслу жизни.
    Так думает Панюшин, и так, наверно, оно и есть на самом деле.
    А там кто его знает…
   
    ***
    Неприятности никогда не обходили Юрку стороной. Так, однажды, возвращаясь с работы, встретил Юрка Бугая.
    Пашка заматерел. Раздался в плечах, а мышцы казалось, выпирали отовсюду. Впрочем, Панюшину что – скользнул безразличным взглядом и пошел дальше, по своим делам. Там, в золотистом сиянии было много чего интересного, только ничего с собой не забрать. Вот и внушительная Пашкина фигура не произвела никакого впечатления на Панюшина – не помнил он его, хоть убей.
    Впрочем, Бугай все равно окликнул первым:
    - Эй, доходной, куда пошел?
    Юрий остановился. Остатки сноровки поддерживали самоуважение – в последнее время Панюшин обрел смысл в нехитрых потасовках. Хотелось выплескивать из себя ярость маленькими порциями, иначе он просто не мог. Ярости хватало с избытком – она заполнила ту часть, что осталась в сиянии. Отсутствие воспоминаний бесило само по себе, но как бы там ни было, кулаки чесались.

Оценка: 2.00 / 1