Творчество поклонников

Ленинград-28

Добавлен
2009-09-09 22:04:43
Обращений
29064

© Иннокентий Соколов "Ленинград-28"

   
    Он ухватился обеими руками за угол стола. Ну-ка старик, поддержи на время непутевого товарища – и ты, и я лишь обломки прошлого. Сейчас только, отдохну немного…
    Мир менялся в глазах, неизменным было только одно – присутствие ненавистного капитана. Тот уже давно встал со стула и наблюдал за попытками Юрия, даже не думая помочь. Издевался гад.
    Юрий встал на ноги. Ну, как сказать встал – уперся локтями в грязную столешницу, ухватившись пальцами за край. Гул в ушах и не думал стихать – просто поменял тональность, стал тоньше, противнее. Ноги дрожали, словно отвыкли от тяжести тела, во рту появился кислый привкус, а на лице хитрая улыбка. В одном командор-Козявка не соврал – на бобине оказалось многое, но к счастью не все.
    Только сейчас, приняв более-менее устойчивое положение Юрий понял – его обвели вокруг пальца. Гул в ушах начал стихать, но сотни голосов ворвались в уши – достойная замена. Некоторые из них были смутно знакомы, но среди них не было того, единственно нужного – голоса, который мог бы объяснить, где искать недостающее. Голоса, который звучал в трубке телефона.
   
    ***
    Воспоминания Панюшина – россыпь разноцветных картинок-пазлов. Собирать из них нечто цельное – задача не из легких. Да и занятие это, наверняка раздражает – но иного способа обрести себя, у него нет.
    Копаться в воспоминаниях – дело неблагодарное. Никогда не знаешь, что отыщешь.
    Вот и Юрка не знает.
   
    ***
    Свет и голоса в нем. Спорят о чем-то, переругиваясь хриплым шепотом. Пахнет лекарствами и хлоркой – самое плохое сочетание запахов, какое только можно представить.
    Юрка разлепил глаза – блестящий кафель на стене. Стыки между кафельной плиткой грязно-серого цвета. Кафель не новый – видны трещинки и бурые пятнышки засохшей крови. Их не много – можно даже попробовать сосчитать.
    Руки надежно зафиксированы кожаными ремнями. Панюшин попробовал приподнять голову – это ему почти удалось. Ноги оказались тоже связанными. Вот так влип…
    Голоса не унимались:
    - …не будем спорить. Мы все работаем на один результат!
    - Результат? Да, результат впечатляющ, иначе и не сказать… Что там у нас в сухом остатке, напомнить?
    - Слушать вашу демагогию? Увольте…
    - Нет уж, я скажу… Раз уж речь зашла о результате вот вам – масштабные разрушения на территории спецобъекта, я не говорю уже об инструментарии, бог с ним. Но утрата теоретической базы исследований… А еще - ключевые объекты в состоянии коллапса, оставшийся в живых персонал невменяем, и это только малая часть, выраженная локально. А глобально?
    - Послушайте, ваша теория насчет перелома заслуживает всяческого уважения, но давайте вернемся к тому, что имеем.
    - О, имеем мы действительно очень много! Кстати, что у нас с сегментами по ключевому объекту?
    Пауза.
    - Доктор, вы сами отлично все знаете… И вообще…
    - Надеюсь, вы не собираетесь вспоминать о том случае?
    - Не волнуйтесь, профессор, я не любитель дешевых приемов. Вот только…
    - Сразу хочу сказать, простите, что перебиваю…
    - Ну?
    - Операция не даст стопроцентную гарантию…
    - Ну, так что теперь?
    - Имейте в виду – я настаиваю на полной санации. Полной!
    Голоса стали тише. Юрий повернул голову – небольшое помещение операционной заливал свет бестеневой лампы. В помещении двое – доктор в белом халате, перебирает инструменты в эмалированной кювете, второй, незнакомый Юрке, расселся на стуле, ковыряет пальцем в зубах. Голова стрижена накоротко, по-военному.
    - Не будьте кровожадным доктор, ни к чему губить превосходный материал…
    - Вы никогда не соглашались со мной. Когда я говорил, что все пойдет прахом, тогда…
    - Полноте, профессор. Я сам не сторонник полумер, но в данном случае есть маленький шанс на возврат.
    - Вы шутите?
    Доктор отставил инструменты и с любопытством взглянул на незнакомца.
    - Вовсе нет. Перелом еще не означает потерю всего. Считайте это временным изменением курса. Более того, скажу по секрету, - есть мнение, что перелом это что-то вроде оздоровления.
    - Ну да, ну да… А всеобщий крах – проявление этого мифического оздоровления? В общем, свое мнение относительно материала я донес до руководства, что там считают наверху не мое дело, это в общем, а что касается этого конкретного сукина сына в частности - сделаю согласно решению. Но, как я уже сказал, результат не гарантирован.
    - Короче, профессор. Не будем терять время. Работайте…
    Доктор (Мезенцев?) пожал плечами.
    - Берите халат, будете ассистировать.
    Коротко стриженый покачал головой.
    - Сами, профессор, сами.
    - Что так?
    Стриженый не ответил.
    - Имейте в виду, нас здесь двое. Работать без ассистента я не смогу. Вам напомнить, что я не просил привозить его сюда?
    - Ситуация профессор… Никто не виноват, если вам так будет легче. Ключевой объект вышел из «спящего» режима, что теперь?
    - Крови боитесь? – скривился доктор.
    - Нет, не боюсь – спокойно ответил незнакомец. – Особенно чужой. Давайте не будем искать причины, пусть каждый делает свое дело…
    - В таком случае, повторюсь еще раз – результат не гарантирован. Тем более после аварии!
    Стриженый пожал плечами.
    - Помогите хотя бы перетащить его на операционный стол.
    - С удовольствием, профессор… О, кстати, наш красавец очнулся.
    Незнакомец подошел к лавке, присел.
    - Ну что Юрка, готов к переменам?
    Доктор хмыкнул.
    Панюшин сглотнул. В голове все перемешалось – свет сбивал с толку. Тьма всегда была более благосклонна к нему, сейчас ее недоставало.
    - Ну?
    - Кто вы? – прохрипел Панюшин.
   
    ***
    Слышимость была отвратительной – голос с трудом пробивался сквозь помехи. Панюшина мутило, в спине и ногах поселились злющие осы, которые при каждом движении втыкали в тело ядовитые жала. Ко всему в придачу, болели глаза и уши. Даже слабый свет ламп обжигал, не давая сосредоточиться на главном. На голосе.
    - Алло?
    - А вот и наш герой нарисовался… Ну здорово! Как оно ничего?
    - Херово – простонал Панюшин.
    Тонкий писк, и громкий шорох, как будто кто-то решил протащить через трубку бумажное полотенце. Голос ответил.
    - Что? – не расслышал Юрка.
    Пятнадцать минут назад он сумел оторваться от спецотряда «Челябинск» и теперь прятался в плохо освещенном коридоре на одном из уровней. На каком именно, он не знал – убегая Юрка с трудом удерживал рассыпающееся сознание, лишь мимоходом отмечал проносящиеся мимо пустые коридоры, ржавые лестницы. Уже то, что он здесь один – маленькое чудо. Где-то рыщут озлобленные осназовцы, рвет и мечет капитан Козулин, отчаянно ругая проштрафившихся бойцов.
    Юрке-то что – его дело малое. Ушел ведь, ушел сукин сын. Чудо, иначе и не сказать…
    - Не слышу!
    - …ся, ур..!
    - Что?
    - Мля, ты реально заебал! Иди уши почисть, мудило…
    - Пожалуйста…
    - Наша песня хороша - начинай сначала.
    Панюшин выругался.
    - Что? – удивленно протянул голос.
    - Ничего – Панюшин прикрыл глаза.
    Чей же это голос? Не сообразить сразу. Там, в вычислительном центре, во время прослушивания, что-то на миг промелькнуло в сознании и тут же исчезло, обоженное вспышкой.
    - Ох, Панюшин, Панюшин – засмеялся голос в трубке. – Сказать тебе, так не поверишь…
    Юрий отмахнулся от голоса.
    - Что здесь происходит?
    - Ты что, до сих пор еще не понял? – удивился голос. – Вроде бы пора начать соображать, хотя согласен, это слово к тебе неприменимо.
    - Контрольные точки… - начал, было, Панюшин, но голос не дал закончить:
    - Забудь. Твои новые друзья уже давно там побывали. Да ты и сам все видел.
    Панюшин кивнул. Он ушел в отрыв сразу же после посещения лабораторий. Увиденное там послужило толчком – он еще сам не понял что к чему, но где-то в подсознании маленькие кусочки головоломки встали на место с пронзительным щелчком.
    - Верно – согласился голос. – Уже теплее…
    Остались еще несколько вопросов, и Юрий не знал с чего начать.
    - Смелее – подбодрил голос.
    - Что мне делать? – выдавил из себя Юрка, и тут же почувствовал, как щеки обдало жаром.
    Наступила тишина. Вернее шум помех никуда не делся, просто голос затих, очевидно, находясь в ступоре от Панюшинской тупости.
    - Приплыли… - пробормотал, наконец, голос. – Прав был покойный Мезенцев – потенциальных дебилов нужно абортировать на ранних сроках.
    - Не понял? – заволновался Панюшин.
    - Кто бы сомневался… Скажи-ка друг Панюшин, неужели ты и в самом деле думал, что все останется как есть?
    - Я…
    - Заткнись мудило и не перебивай старших!
    Панюшин послушно заткнулся.
    - Значит о чем я… гм, так вот – перелом еще не означает потерю всего. Были временные трудности на пути осуществления поставленных задач, в связи с которыми пришлось отложить (на время Панюшин, только на время!) разработки в рамках проекта… Я не слишком сложно объясняю?
    Юрий мотнул головой, как будто собеседник мог его видеть.
    - Еще как могу – развеселился голос. – Почему сейчас сам поймешь… Кстати, это чудное время еще не наступило, нет? Жаль… Так вот – есть мнение, что некогда отложенные задачи требуют своего выполнения. Теперь понятно?
    - Не совсем… Я…
    - Мля… - разозлился голос. – Панюшин, ты дебил! Ты шизофреник, мать твою, ясно?!!
    Юрий стиснул зубы.
    - Пожалуйста, я прошу… Все сделаю, только…
    - Что ты сделаешь, мудило? Да ты посмотри, наконец, на себя со стороны. Ты дегенерат – и даже не в состоянии осознать этот простой факт.
    Панюшин открыл рот. Что-то менялось там, в глубине его разума. Возможно, те самые кусочки воспоминаний возвращались на свои места, встраиваясь в одну общую картину Панюшинского бытия. И голос… еще мгновение и Юрка сообразит, чей он…
    - Сообразит… - задохнулся от смеха голос. – Ну и урод, я просто не могу! Соображай лучше, как дальше быть – или думаешь, Козявка тебе просто так бобину подсунул?
    Тут и соображать было нечего – мифический интерес капитана на глазах съеживался до банального выполнения приказов. Чьих? – уже другой вопрос. Не все так гладко в королевстве битых зеркал – перелом никто не отменял, но и надеяться на отсутствие интереса к своей персоне – верх наивности. Что-то будет, ох будет – дайте только сообразить что.
    - Ух, ты! – восхитился голос. – Наш герой научился думать копчиком. Какие замечательные выводы! Как там, в документации – теоретическая часть по своему содержанию, и возможно даже значимости, заметно уступает практической, так ведь придурок?
    Панюшин не ответил, он лихорадочно соображал.

Оценка: 2.00 / 1