Творчество поклонников

Ночь

Добавлен
2011-07-13 11:32:36
Обращений
7653

© Иннокентий Соколов "Ночь"

   Они собирались втроем в небольшой будке стрелочника-смотрителя и там, внутри, за покосившимся самодельным столом решали вопросы невероятной важности.
    Бывший академик Лысенко, внимал каждому слову товарищей, не решаясь нарушить ту тонкую грань, что отделяла вновь созданную реальность от старой, ненужной. Грань создавалась совместными усилиями, отчего Лысенко допускал, что важны не только время и место, но и компания.
    Компания и в самом деле подобралась будь здоров – работяга Толик и стрелочник-философ, вместе они распивали горькую настойку пустырника, что заменяла ямайский ром, и закусывали наскоро приготовленной снедью – за будкой стрелочник разбил небольшую грядку, из которой торчали зеленые перья лука, да Лысенко на всякий случай захватил кусочек сала из домашних запасов.
    В будке было уютно – на деревянную лавку набросили теплый ватник стрелочника, на нем и разместились с удобством. Сам хозяин будки уверенно восседал на разбитом табурете, покачиваясь в такт проносящимся вагонам товарняка. Изредка стрелочник выбегал по нужде на улицу, не забывая прихватывать небольшой жезл, обмотанный желтой тканью, который зачем-то показывал подъезжающим электричкам. Для Лысенко в этом был какой-то мистический смысл, хотя сам стрелочник объяснял заведенный порядок производственной необходимостью – на самом деле он показывал машинисту, что пусть свободен, и можно дальше пронзать пространство, очерченное двумя параллельными направляющими рельсов. Однажды, изловчившись, Николай все же сумел рассмотреть жезл поближе – он оказался вульгарным двухцветным флажком, намотанным на деревянную рукоятку. Другая сторона тканевой поверхности была красной, возможно на случай, если вселенная вздрогнет, и какие-нибудь из ее важных законов вступят в противоречие с реальными убеждениями стрелочника.
    На столе разместилась батарея пузатых пузырьков с настойкой, сало Толян порезал в блюдце с розовой каймой, сверху набросал влажных луковых перьев, потом, порывшись, извлек из кармана джинсовки краюху ржаного хлеба.
    Лысенко сглотнул – блюдце притягивало взгляд не меньше, чем отражение заходящего солнца в темно-коричневых пузырьках. Он протянул руку и зачем-то погладил поверхность стола. Стрелочник заметил его жест и чуть заметно улыбнулся. Пора было начинать.
    Закончив приготовления, Толян не глядя, вытянул из висящего на стене аптечного ящика три граненых стакана, вставленных друг в друга, не спеша, чинно расставил их равнобедренным треугольником и довольно потер руки.
    - Ну-с, - нетерпеливо кивнул академик. – Начнем, пожалуй, дегустацию…
    Толян поморщился, но, тем не менее, потянулся за настойкой. Скрутил пробку и принялся разливать содержимое пузырька. В будке запахло полевыми травами и чем-то невыразимо родным и далеким. Лысенко почувствовал, как ноздри против его воли расширяются, пытаясь вобрать в себя все то, что разлилось в благословенном воздухе будки. Толян сосредоточенно сопел, настойка выливалась из бутылки в стаканы, и Лысенко заметил, что кадык стрелочника двигается в такт булькающим звукам.
    Закончив, Толян смахнул пустые бутылочки на пол, один из пузырьков закатился под стол. Сам не зная зачем, Лысенко осторожно нащупал его ногой и чуть придавил хрупкое стекло – отчего-то ему было приятно чувствовать округлую твердость пузырька.
    - Поехали – сказал стрелочник, и махнул рукой.
    Все выпили.
    - О, бля - чокнуться забыли – удивленно воскликнул Толян.
    Лысенко скривился и потянулся за луком.
    - Успеешь еще… - успокоил стрелочник и подвинул несколько полных пузырьков настойки. – Разливай давай.
    Толян протянул руку над столом, чуть не задев рукавом сало, Лысенко осторожно отодвинул блюдце. Пока Толян разливал настойку, стрелочник успел умять пару ломтиков сала, и лениво ковырял в зубах спичкой.
    - За что пьем? – нетерпеливо поинтересовался Лысенко, поглядывая за плечо стрелочника. Там, в окне выглядывал руль велосипеда, прислоненного снаружи к стене будки – периодически Николай проверял на месте ли железный пегас.
    - Не бойся – заметил его тревогу стрелочник. – Ты ж его на замок пристегнул.
    - Так-то оно так – кивнул Николай, забирая стакан – но мало ли чего…
    - Тут чужие не ходят – утер рукавом рот Толян. – Только свои. Ну так чего?
    Стрелочник понюхал стакан и улыбнулся.
    - За дружбу. Мы ведь вместе всегда, собираемся вот здесь…
    - Согласен - Лысенко поднял руку со стаканом. – Прошу.
    Стукнули стаканы, и в воздухе еще отчетливее запахло пустырником. Лысенко почувствовал, как настойка обожгла пищевод, и испытал привычное умиротворение. Не спеша выбрал ломтик сала, и отломил кусочек хлеба.
    - Хорошо-то как – сладко потянулся Толян, и вернул стакан на стол.
    Стрелочник зевнул.
    - Там, в коробке еще есть.
    Лысенко повернул голову – картонный ящик он заприметил, когда только зашел в будку. Стрелочник задвинул его в дальний угол, чтобы не мешал.
    - А ну-ка… - Толян аккуратно раскрыл коробок. – Да тут прямо Клондайк!
    Стрелочник улыбнулся – знай, мол, наших, и вытащил из кармана пачку сигарет.
    - Витька сосед подогнал. Ему-то без надобности, он все больше по другой теме, а нам как раз разговеться.
    Николай довольно потер ладони.
    - И молчал же… вот хитрец…
    - Да брат, ловок, ловок – согласился Лысенко и хитро взглянул на стрелочника. Тот добродушно улыбнулся и развел руками – что есть, то есть - не отнять, мол.
    Пока разливалась настойка, Николай предавался размышлениям. Он пил различные спиртные напитки в различных компаниях, бывал на различных фуршетах и приемах, но нигде и никогда ему не было так хорошо и умиротворенно как здесь, в грязной маленькой кирпичной будке стрелочника, в компании чудака-философа и простого работяги, возможно, было в этом что-то парадоксальное, но если как следует разобраться, то…
    - Бля, ты там что, заснул? – Толян толкнул Николая под локоть. – Держи дозу, академик.
    - Иногда не стыдно мечтать – как-то невпопад сказал стрелочник и понюхал содержимое стакана.
    - Ты не нюхай, пей – неодобрительно проворчал Толян. – За что пьем, господа академики?
    Стрелочник тонко улыбнулся:
    - Академик у нас один – Николай.
    Лысенко поморщился.
    - Ладно, ладно… - проворчал он. – А выпить я хотел бы предложить за то, что, несмотря на разные обстоятельства и житейские трудности, мы все же находим время, чтобы собираться вот так, в тесном кругу. За дружбу!
    - Погоди – удивился стрелочник. – За дружбу пили уже.
    - Ну тогда – за мужскую дружбу – выкрутился Николай и приподнял стакан.
    Все выпили. Лысенко смотрел, как друзья пьют волшебный настой пустырника, и размышлял о разности характеров – Толян пил залпом, грубо, словно рубил с плеча, после, вытаращив глаза, ощупывал столешницу в поисках закуски, стрелочник же смаковал каждый глоток, наслаждаясь изысканным вкусом, и ломтик сала неторопливо клал в рот, и как-то не спеша, деликатно, двигал челюстями. Сам Николай пил, словно бросаясь в омут – закрыв глаза и выставив вперед левое плечо. Некоторое время ждал, чтобы настойка освоилась в организме, прижилась, и потом уже, не торопясь, осаживал ее закусью.
    - Сейчас начнется – со значением сказал стрелочник.
    - Вижу – кивнул Лысенко и крепче ухватился за скамью. Толян последовал его примеру. Вдали ухнула электричка.
    - Давай! – крикнул стрелочник.
    Лысенко сглотнул и начал:
   
    Где-то ухнула электричка
    А потом начались чудеса:
    Шум раздался из окон
    Задрожали стаканы
    И погасла свеча
    Словно кончился бал
    Ночь ворвалась в полуночный зал
    Обжигающе горяча
    И стояли как истуканы
    Сплетясь в изумительный кокон
    И заплакали в небеса
    Умирая огнем, словно спички
   
    Стрелочник кивнул и продолжил:
   
    Стали звуки все тише и тише
    Это дождик хуярит по крыше
    Тонких чувств не понять
    Тем, кто лег почивать и не дышит
    Разрывая оковы причин
    Собираясь втроем у камина
    Поддержали небесный почин
    Оборвалась чудес соломина
   
    Толян вытаращил глаза и надул щеки. Его лицо побагровело, вены на лице вздулись. Он вцепился в столешницу, словно собираясь оторвать ее от основания, но все же из последних сил сумел выдохнуть воздух из легких и прохрипел:
   
    У камина друзья собрались
    И пустырник разлился в стаканы
    Мы забудем и боль и дожди
    Заживают пусть старые раны
    Пузырек из простого стекла
    Из пластмассы красивая пробка
    Треснул старый стакан
    И струя льется криво и робко
    Не грусти верный друг, не робей
    Улыбнись и взгрустни невзначай
    Лучше верной настойки налей
    Выпей все, и тебе полегчает
   
    Наступила тишина. Ночь окутала будку приятным полумраком, в котором словно тени проступили контуры присутствующих. Первым пошевелился стрелочник.
    - Еб твою, забыл жезл показать – превелико огорчился он и шумно высморкался в кулак.
    - А и хуй с ним – беспечно ответил Толян, и потянулся за салом. – Но все-таки хочу заметить, что находка с обратной рифмой отдает снобизмом.
    - На себя бы посмотрел со стороны – огрызнулся Николай. – Как рак надулся, еще немного, и дым бы с ушей пошел.
    - Друзья, друзья – примирительно развел руками стрелочник. – Не будем ссориться. Предлагаю просто выпить за дружбу.
    - За дружбу уже пили – обидчиво буркнул Толян.
    - За мужскую дружбу – хитро улыбнулся стрелочник и подмигнул Николаю.
    - Ладно, хер с вами – хмуро почесал голову Толян, и вдруг неожиданно рассмеялся. – А все равно ведь, неплохо про пустырник я завернул, а?
    - Неплохо, неплохо – согласился Лысенко, чувствуя, как губы против воли растягиваются в простую дружескую улыбку. – Вот только ты там, в конце немного начудил, мог бы последнюю строку и получше зарифмовать.
    - Ничего, сойдет для второго раза – махнул рукой Толян, и потянулся за настойкой.

Оценка: 8.00 / 1