Ночь очаровала своей сказочной негой, забрала в сладкий плен полуночных фантазий. Яркое пламя, сгорающих дров, осветило комнату, уставленную старинной, дорогой мебелью в стиле «Марокко».
На небольшом, журнальном столике из полированного дуба уютно устроилась пузатая бутылка «Наполеона», и граненые рюмочки, искусно оплетенные потемневшим серебром. Хрустальная ваза до половины была наполнена сладкой карамелью, в блюдце китайского фарфора, томились тонко нарезанные дольки лимона, слегка пересыпанные сахарной пудрой. Коробка дорогих кубинских сигар скромно притаилась у самого края, тонкие ажурные салфетки ждали своего часа наравне с позолоченной тарелочкой, на которой полукругом были выложены чуть подкопченные брюшка семги – элегантная закуска для истинных джентльменов.
- Ну что господа – худощавый молодой человек, лет двадцати семи, в длинном темном плаще, с густой вьющейся шевелюрой, с выдающимися бакенбардами и смуглым лицом, смахивающий на далекого потомка представителей арапского племени, торжественно приподнялся в кресле и неторопливо, чинно разлил по рюмочкам благородный напиток – за сим позвольте огласить заседание клуба полуночников открытым. Виват господа!
- Виват – невысокий, плотный мужчина, средних лет, с острой бородкой, в пенсне, в учительской жилетке, неторопливо поднял рюмку, наслаждаясь ароматом дорогого коньяка.
- Виват – тучный, широкоплечий господин, с багровым лицом, широкими, крестьянскими запястьями согласно приподнял рюмку, присоединяясь к товарищам…
- Итак, господа, Антон Павлович, Федор Михайлович – смуглый молодой человек обвел глазами гостей – позвольте мне взять на себя смелость предложить тему для нашего, так сказать, обсуждения…
- Не имею ничего против – мужчина в пенсне согласно склонил голову, признавая право председателя клуба, задавать тон в беседе…
- Поддерживаю – Федор Михайлович, небрежно взял дольку лимона, и отправил в рот, проникаясь изысканным букетом «Наполеона»
- Ну что же – исключительно из уважения к вам господа, в знак нашей давней дружбы – чернявый неторопливо, с чувством, снова разлил по рюмкам коньяк – думаю наиболее животрепещущей, и, я даже сказал бы, актуальной проблемой, является проблема поиска концепции в литературе.
- Ну, Александр Сергеевич, голубчик – с чувством поддержал председателя господин в жилетке – позвольте добавить от себя – принимая тему, не могу не согласиться с актуальностью, и проблематичностью данного вопроса. Не исключено, что в ближайшее время, озвученная проблема встанет перед обществом во всей остроте, учитывая определенные веяния и тенденции в творчестве современных писателей…
- Ну нет, милейший Антон Павлович – тучный господин даже привстал – не думаю что сия, с позволения сказать, проблема является острой, и уж тем более актуальной.
- Федор Михайлович – господин в жилетке помотал головой, ни коим образом не соглашаясь с оппонентом, - помилуйте, да разве вопрос концептуальности в литературе не поднимает проблему отсутствия вышеупомянутой концептуальности как таковой? Или вы сходу готовы признать наличие определенных направлений в современной литературе, опираясь на готовые произведения, как классиков, так и новомодных, с позволения, молвить, писателей?
- Антон Павлович, дорогой – Федор Михайлович, оглянулся, словно ища поддержки у председателя клуба – не собираетесь ли вы отрицать наличие определенной философской идеи, в произведениях наших борзописцев?
- Признаться, не могу не согласиться с Федором Михайловичем – смуглый председатель клуба наклонился к камину, поправляя кочергой аккуратные полешки – наличие определенных идей в творчестве современных писателей есть факт непреложный, более того, в настоящее время мы имеем четкое разграничение существующего литературного наследия на жанры, и, я не побоюсь этого слова, концепции.
- Аргументируйте милейший – Антон Павлович потянулся к закуске, элегантно отобрав аппетитный кусочек семги, предвкушая изысканный вкус слегка подсоленного яства.
- Я думаю ни для кого не секрет – с жаром продолжил Александр Сергеевич, продолжая разливать коньяк, - разделение литературных произведений на жанры есть не столько традиция, сколько необходимость внести четкость и конкретность в существующий порядок вещей.
- Продолжайте – Федор Михайлович заинтересованно протянул руку к вазе с конфетами…
- Позвольте помочь нашему многоуважаемому председателю – Антон Павлович не спеша, отпил коньяк, смакуя чудесный букет – на мой взгляд, разделение литературного фонда на жанры есть категория не искусственная, а сугубо естественная, как некий аналог естественного отбора. Скажем, к примеру, разделение литературы на художественную и техническую - разве не есть результат перехода от феодального строя к более прогрессивному капиталистическому обществу, с последующим возникновением более сложной структуры общества, с разделением этого же общества на классы?
- Э, уважаемый Антон Павлович – давайте не путать концепцию с классификацией – Федор Михайлович залпом осушил рюмку и потянулся к семге…
- Как ни прискорбно, вынужден согласиться с вашим оппонентом – смуглый потянулся к бутылке, и слегка всколыхнул коньяк, любуясь янтарным цветом – разделение литературы на жанры, есть следствие, в то время, как наибольшее беспокойство вызывает если не сколько причина этого явления, сколько последующие поиски выхода из застойного кризиса жанровых ситуаций.
- Н-да, господа – договорились вы до ручки – Федор Михайлович, разлил остатки коньяка и, кряхтя, наклонился, пытаясь, что-то нащупать под столом.
- Вам бы милейший, только путаницу вносить – оппонент в жилетке недовольно нахмурился, - коли, имеете, что сказать не стесняйтесь, мы готовы взвесить все за и против.
Федор Михайлович вытащил на стол бутылку «Абрау-Дюрсо», и потянулся за штопором, лежащим на каминной доске.
- Я к тому веду, господа хорошие, что начали вы за здравие, а закончили, как водится, за упокой! – Федор Михайлович вогнал штопор в пробку, и принялся энергично вкручивать декоративную сталь в податливое дерево.
- Помилуйте, да это же просто уход от темы! – смуглый решительно опрокинул коньяк и протянул руку, выбирая дольку лимона покрупнее.
- Хорошо, многоуважаемый Федор э…
- Михайлович – насмешливо подсказал чернявый.
- Да, Федор Михайлович, уж будьте так любезны, выскажите, свою точку зрения в разрезе данной проблемы…
Тучный, поднатужившись, вытащил пробку и приник ноздрями к горлышку бутылки.
- У, товарищи, запах благороден, истинно говорю вам…
- Не уходите от ответа, дорогой – Антон Павлович допил коньяк и протянул тучному пустую рюмку…
- Антон Павлович, голубчик, но это же «Абрау-Дюрсо»! Бокалы, только бокалы…
Смуглый взял с каминной доски три бокала, на тонкой ножке, и расставил треугольником на столике, демонстрируя изысканность жестов…
- А сказать хочу я следующее – Федор Михайлович неторопливо разлил вино по бокалам – уж коли, признаем разделение матушки-литературы на жанры, то соответственно и концепция в каждом жанре должна быть своя, независимо от разделения, а также причин и следствий этого разделения. То есть разделение – разделением, а концепция – концепцией…
- Ну, Федор, загнул ты… - смуглый недовольно расстегнул верхнюю пуговицу сюртука – кто в лес, кто по дрова…
- Не могу не согласиться с Александром – собеседник в жилетке деликатно кашлянул, и потянулся за сигарой. Отрезав аккуратно кончик, закурив, он вальяжно откинулся в кресле и продолжил – типичная подмена понятий. Говоря по-простому – не пришей кобыле хвост…
Оппоненты неторопливо выпили, и почти одновременно поставили на стол пустые стаканы. Наступила неловкая пауза.
- Ну кто бы спорил Антон – Федор сумрачно разлил вино, по стаканам – вы же у нас ученые, куда нам, от сохи…
- Ты Федя не прибедняйся, - смуглый ковырнул кильку, лежащую в тарелке, - городской ты Федя, ох городской…
- Эх, сгубил меня парня, город. Не увижу родного месяца. Распахну я пошире ворот. Чтоб способнее было повеситься… - насмешливо продекламировал обладатель жилетки, и затушил сигару.
- Это что за импрессионизм? – подозрительно поинтересовался Федор, допивая вино, и наклонясь за очередной бутылкой…
- Классиков нужно читать Федя, классиков… - все так же насмешливо пропел смуглый, и допил содержимое своего стакана.
- Уж больно вы умные, как я погляжу - Федор обидчиво отвернулся, доставая из-под стола бутылку портвейна.
- Не обижаться, господа, не обижаться – остробородый в жилетке захлопал в ладоши, отчего пенсне свалилось прямо на потрескавшуюся фанеру, заменяющую столешницу – не забываем про концепцию…
Смуглый согласно кивнул головой, наблюдая, как Федор придирчиво разливает по стаканам портвейн.
- Концепцию им подавай – продолжал ворчать Федор – а где ж ее взять, и на кой ляд она вообще нужна…
- Тпру! - остробородый несильно ударил ладонью по столу – так и до греха договориться не долго! Давай-ка Федя, исходить из того, что наличие концепции есть вещь необходимая аксиоматично.
- Шустрый ты Антоша – примирительно пробасил Федор, и выпил портвейн.
- И понял Антоха, что поступил плохо – заржал смуглый, и вытащил из пачки сигарету…
- Ты Сашка не бузи – Антон строго посмотрел на смуглого, и нацепил вилкой кильку покрупнее – концепция, брат арап, есть мера всех вещей, основа всех начал и начало всех основ. Наука, товарищ Шурик, не хрен собачий, и если каждый своим свинячьим рылом…
- Ну ладно Палыч, не волоси – Федор плеснул в потрескавшийся стакан портвейна, и подвинул остробородому – на вот, за концепцию…
- За концепцию – смуглый согласно протянул свой стакан, чтобы чокнуться с Палычем.
- Так вот – увлеченно продолжил Федор – что скажу я вам братки, концепция, она ведь штука хитрая, не каждому подвластная. Вот возьмем к примеру Палыча. Мурло – мурлом, а жилетку нацепит, вылитый литератор. Не перебивай Сашка, и до тебя очередь дойдет – Федор допил портвейн и сожалением посмотрел на пустую бутылку – Ты бы лучше дровишек подбросил…
Смуглый недовольно ворча, вылез из-за покосившегося стола, и неохотно набросал в затухающее пламя дров – кривые, кое-как распиленные чурбаны, заготовленные очевидно в близлежащей посадке.
- И еще – говоря про концепцию, не стоит забывать, что она, подлая, все же наличествует в нашей литературе, отравляя жизнь молодому поколению начинающих писателей – Палыч горестно икнул, и зашарил по столу, в поисках очков.